Поклонники пищали и выдергивали друг другу перья. Когда писк
становился громче, самка слегка поворачивала голову и быстро
отворачивалась снова.
- А вы мне нравитесь, - сказал Яков, - и я уверен, что это не
случайно. На все воля божья.
- Я вам нравлюсь? - Юлиан Мюри удивился. - Вот уж это напрасно. И в
этом нет ни грана справедливости, в которую вы так верите. Вчера,
например, когда из вашей электробритвы вынули ножи, а вы возили бритвой по
щекам не меньше четверти часа и приговаривали "что-то сегодня она нехорошо
бреет", а мы все тихо катались со смеху, - как вы думаете, кто придумал
эту шутку?
- Вы?
- Да, я. А как вы думаете, почему я не сделал для вас что-нибудь
похуже?
- Почему?
- Потому что для этого здесь нет возможностей. На воле я бы подшутил
над вами более жестоко. Мне нравится пробовать ножом все мягкое и
беззащитное. Вы должны бояться и избегать меня.
- Вы всегда были таким? - спросил Яков.
- Нет, не всегда, я такой после выздоровления,
- И все равно, вы мне нравитесь, - сказал Яков, - вы говорили, что
вам негде жить?
- А что, вы можете решить мои проблемы?
Мимо прошла симпатичная пухленькая сестра милосердия. Новенькая,
работает всего месяц. Когда она появилась впервые, Юлиан Мюри еще не
вставал и нуждался в ее помощи. Тогда над его койкой висел портрет модной
негритянской певицы. Сестра - ее звали Мери - стала рассказывать Юлиану
Мюри о той певице что-то интересное. Сейчас он ничего не помнил из ее
рассказов. Потом Мери стала вести себя совершенно недвусмысленно. Бедняга,
она постоянно краснела, она не была избалована вниманием мужчин. Бывали
дни, когда Юлиану Мюри и самому хотелось развеять скуку, но он не
представлял себя в виде Дон Жуана на костылях и с обожженным боком. В
другой обстановке он бы не упустил возможности - он бы съел бедную Мери,
не поперхнувшись. Когда сестра надоела ему, он сказал ей все, что о ней
думает. Мери разревелась и назвала его по-непечатному, но прибавила, что
все равно его любит. С тех пор они не разговаривали, не считая тех
случаев, когда Мери робко пыталась восстановить отношения. В ней было
что-то жалкое. Сейчас Мери прошла напряженной походкой, не поворачивая
головы.
- А что, вы можете решить мои проблемы? - спросил Юлиан Мюри.
- Если вы не откажетесь, - сказал Яков.
- Заранее обещаю, что не откажусь. Итак, что вы мне предложите?
- Я хочу, чтобы мы с вами стали друзьями. Если вам некуда спешить, то
я приглашаю вас к себе в гости. Вы можете жить у меня, сколько захотите. Я
живу с женой, детей у нас нет, в доме спокойно. Если вам не понравится, вы
всегда сможете уехать.
Всегда, как бы не так, подумал Юлиан Мюри, куда бы это я смог уехать,
не имея ни гроша в кармане?
- Заманчивое предложение, - сказал он, - но что вы хотите взамен?
Большой дружбы я обещать не могу. Ничего ценного у меня нет. Вам нечем
будет поживиться. Или вам велит опекать меня долг христианина?
- Считайте, что так, - ответил Яков.

2
Утро было хмурым и холодным. Низкое недоброе небо изредка выпускало
из себя крупные снежные пушинки, не решаясь на настоящий снегопад. Юлиан
Мюри провел в помещении три месяца и ему вдруг показалось, что он выходит
на улицу впервые. Возможно, и впервые - ведь он почти родился заново. За
ночь подморозило, и вчерашняя ледяная грязь застыла скользкими бугорками,
на которые он никак не мог поставить ногу. Он не мог решиться идти по
льду. Вчера у ворот разворачивался автомобиль, он оставил за собой след в
виде плавного двойного полукруга, глубоко вдавленного в лед. Под мутной
коркой льда виднелся обрывок красной рекламной листовки. Юлиан Мюри
попробовал прочесть буквы, но не смог.
- Давайте я вам помогу, - сказала миссис Йеркс и взяла его под руку,
- не стесняйтесь, ведь вам еще трудно ходить.
- Спасибо.
Миссис Йеркс, жена Якова, была лет на пятнадцать младше своего мужа.
Не похоже, чтобы она вышла замуж из-за денег, хотя деньги тоже сыграли
свою роль. Деньги всегда играют роль, точнее заставляют разыгрывать роли
всех тех, у кого денег мало. Несколько раз Юлиан Мюри видел ее в клинике и
наблюдал за ней, пытаясь определить, кто она такая. Миссис Йеркс была из
тех женщин, истинная сущность которых неразличима при первой встрече.
При второй - тоже. С такими можно прожить вместе десять лет и не
узнать о них ничего. Она двигалась и говорила просто и естественно, но
казалось, что у нее под кожей броня - броня гибкая, мягкая и незаметная,
но все же непробиваемая. Она всегда выглядела чуть-чуть печально, если не
улыбалась. Но в ее улыбке печали не было, и Юлиан Мюри понимал, что это
игра. Сейчас на ней было легкое серое пальто и вязаная шапочка,
напоминающая спортивную. Миссис Йеркс была невысока ростом и круглолица.
Когда она улыбалась, ее лицо светилось простотой, как у деревенской
пастушки. Это тоже была игра.
- Спасибо, вы очень любезны, - ответил Юлиан Мюри, - но я сегодня
выхожу впервые. Я хотел бы попробовать пройти без посторонней помощи.
Он медленно дошел до автомобиля, ни разу не подскользнувшись. Яков
открыл заднюю дверцу и первым сел на заднее сиденье. Миссис Йеркс села за
руль.
Хорошо бы знать, подумал Юлиан Мюри, как она относится ко мне на
самом деле. Вся эта вежливость и предупредительность ни о чем не говорит,
я ведь не знаю настоящей причины. Никто не станет приглашать человека
просто так.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4