Джек пригубил вино, глубоко вдохнул пряный аромат и одобрительно кивнул:– Смотри, будешь угощать каждого гостя таким превосходным портвейном – погрязнешь в долгах.Артур улыбнулся:– Я рад, что он тебе нравится. Это из давних запасов, излюбленный напиток твоего деда. Я надеялся, что когда-нибудь лорд Татли заедет ко мне в гости, и я смогу предложить ему стаканчик. Конечно, это маловероятно… Кстати, мы с Тео недавно побывали в замке Татли. Мне хотелось объяснить лорду Татли, как я дорожу фамильной репутацией и стараюсь выполнять свой долг, несмотря на стесненные обстоятельства.В его голосе засквозила такая отчаянная жажда признания, что у Джека сжалось сердце. Откинувшись на спинку стула, он вздохнул, отгоняя горькие воспоминания.– Напрасно ты так ценишь мнение деда о тебе и твоей семье. Как поживает старый негодяй?– Стареет, – улыбнулась Тео.– Но по-прежнему негодяй, – договорил Джек.– Нет, он не настолько плох, – вмешался семейный дипломат Артур.– Артур, у тебя не нашлось бы грубого слова и для Аттилы!Губы Артура разъехались в веселой улыбке.– А у тебя доброго слова – даже для Иисуса из Назарета.Джек расхохотался:– А вот и нет! Я набожен, как любой лондонец.– Охотно верю, что ты усердно поклоняешься своему идолу – женщинам. – В глазах Артура мелькнула тень зависти.Джек криво усмехнулся:– Уже нет.– Значит, ты и вправду решил остепениться? – удивилась Тео.– Точнее, обзавестись домом и расплатиться с долгами родителей.– Ты женишься? – допытывалась Тео.Джек покачал головой:– Боже упаси! От одной мысли о женитьбе меня начинает выворачивать наизнанку, как в шторм на утлой лодчонке. Есть люди, созданные для супружеского счастья. Я не из их числа.Артур молча разглядывал тлеющий торф в камине, потом вдруг прокашлялся и объявил:– Знаешь, дни его светлости сочтены.– Полагаю, мне следовало бы ужаснуться этому известию, а я не могу. – Лицо Джека омрачилось. – Я не виделся со стариком десять лет. Он даже не приехал на похороны матери. А ведь она приходилась ему родной дочерью.Артур ответил ему понимающим взглядом.– Сочувствую. Но не удивляюсь.– И я тоже. До сих пор выхожу из себя всякий раз, как вспомню. – Вы всегда были разными, как лед и пламень.Джек фыркнул:– Сравнение – пристойнее не придумаешь. Но ты хотел сказать, что старик всегда терпеть меня не мог, а я в ответ ненавидел его.Артур с женой обеспокоенно переглянулись.– Мы с Тео говорили об этом совсем недавно, когда узнали, что ты неожиданно перебираешься в Миддлдейл. Тео утверждала, что дед захочет встретиться с тобой.– Черта с два! Такое ему и в голову не придет, – отрезал Джек.– А если бы пришло, ты бы согласился? Я был бы счастлив, Джек. Сделай это ради меня.Джек опустошил стакан.– Ладно, Артур, так и быть. Но только для тебя. В благодарность за этот превосходный портвейн.Ответом ему стало дружеское молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов и сдавленным хихиканьем детей, которые изо всех сил старались вести себя тихо.– Джек… – Артур поколебался и наконец продолжил: – Я вот о чем думаю… Если бы дедушка Ричард оставил все свое состояние тебе, ты смог бы одним махом рассчитаться с долгами. Ведь ты же его единственный внук. Титул и наследство по праву принадлежат тебе.Джек вздохнул и покачал головой:– Если бы да кабы… Титул он завещает мне потому, что у него нет выбора, но не даст ни гроша даже в обмен на новую жизнь. А без состояния мне будет не на что содержать поместье. И если учесть, что я и без того одной ногой в долговой тюрьме, я опозорю наш титул, Артур, я подумываю отказаться от него в твою пользу.Артур побледнел.– О Господи! Прошу тебя, Джек, не делай этого! Такой груз ответственности мне не нужен. Я к нему не готов – в отличие от тебя. Кстати, титулованную особу не посадят в долговую тюрьму. Ты как-нибудь выкрутишься. Но только представь меня в палате лордов! Жалкого торговца перчатками рядом с герцогами и министрами!– Боже мой! – в тревоге ахнула Тео.– Тебе хватит средств, чтобы нанять лучшего управляющего и секретаря в стране, Артур. Или ты никогда не думал о том, какую власть дают деньги?Артур прикусил нижнюю губу, и в его карих глазах отразилось беспокойство.– К сожалению, думал, и не раз. На твое наследство я ни в коем случае не посягаю, Джек, но Мэри, наша старшенькая…– Я помню, – перебил Джек и с запоздалым раскаянием сообразил, что имена остальных детей выветрились из его памяти.– Мэри слаба здоровьем. Надо бы показать ее лондонскому врачу… А у Тео уже давно не было обновок…– За меня не волнуйся, дорогой, – ласково попросила Тео.– Прискорбно слышать. – Джек отвел взгляд, боясь, что Тео заметит жалость у него на лице. А жалость переполняла его сердце. Любящий и заботливый муж и отец не должен с трудом сводить концы с концами, это несправедливо. Но, увы, такое Джек видел слишком часто. Тюрьмы были переполнены отцами, которые лишились семейств только потому, что не сумели выбраться из трясины нищеты. – Могу ли я вам чем-нибудь помочь?– Нет-нет, спасибо. Милостыни мы не просим. Нам мало нужно. Просто я всегда надеялся, что дедушка… вспомнит обо мне.– Непременно, – заверил его Джек. – Из ненависти ко мне. Вот увидишь, он завещает тебе все состояние. Это почти триста тысяч фунтов.– Триста тысяч? – ахнула Тео.– Маме он не дал ни гроша, даже когда она умирала, а ей не давали покоя кредиторы. А все потому, что она наотрез отказалась расстаться с мужем, промотавшим собственное состояние.– Жестокий человек, – произнесла Тео. – Не бери с него пример, Джек, не ожесточайся. Лучше попробуй простить, его. Прощение – самый ценный дар, какой только можно преподнести ближнему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79