– Я признателен вам за откровенность. Нам придется научиться доверять друг другу, мистер Дэвин. Разрешите представиться – Теодор Кавендиш.
Он протянул руку. Когда Лукас в ответ хмуро отвернулся к окну, Теодор попробовал другую тактику.
– За какую бы цену вас ни купили, вам бы это все равно не понравилось. Это я уже понял, мистер Дэвин. Прочел по вашим глазам, когда впервые вас увидел. То есть я хочу сказать, что чувство собственного достоинства вам не чуждо. Что ж, это сможет пригодиться вам в последующие недели.
Лукас смекнул, что доктор нарочно недоговаривает, разжигая его интерес. И это сработало. Преодолевая неохоту, он все же удостоил полного благополучного джентльмена, восседавшего напротив него, настороженного взгляда.
– Чего-чего?
– Я собираюсь с вашей помощью провести маленький эксперимент.
Лукас взглянул на туман за окном. Его брови недовольно сошлись, когда он снова повернулся к собеседнику.
– Так, значит, вы один из тех проклятых докторов, что используют для своих опытов человеческие органы? Расчленяют купленные тела, чтобы… – Он хмуро покачал головой. – Если так, то мое не продается. И если вы хотите практиковать на мне, то лучше мне сдохнуть в петле, а уж потом купите мой труп у начальника тюрьмы Джека Кетча. Так случается со многими заключенными после их смерти, правда?
Доктор поморщился и покачал головой:
– Нет, мой друг. Я не из тех эскулапов и не собираюсь творить над вами подобное. Уверяю вас, я с уважением отношусь к человеческой жизни. Видите ли, я психолог и к тому же страстный путешественник. Я изучаю чужие цивилизации и пишу труды по этому предмету. Тот эксперимент, который я имею в виду, куда приятнее. Мы собираемся посмотреть, сможем ли мы одурачить общество, пусть совсем немножко.
Глаза Лукаса удивленно расширились, он усмехнулся. Теодор Кавендиш лукаво улыбнулся:
– Мне кажется, это может вас заинтересовать.
– Что-то я не больно понимаю, что вы задумали, старина.
– Я расскажу вам, как только мы приедем в «Непорочную деву». Это последний оплот цивилизации, а потом начнется бесконечная пустошь Крэгмира.
Полчаса спустя они сидели в уголке переполненной таверны, где несколько женщин довольно свободного поведения и похотливых парней отплясывали под напев скрипки. Их смешки и хихиканье перемежались руганью, смешиваясь со звуками музыки. Дым от нескольких дюжин трубок приятно щекотал ноздри Лукаса. Вскоре воспоминания о тюрьме как-то сами собой исчезли из его головы, уступая место присущему ему жизнелюбию.
– Как вы думаете, Дэвин, сможете вы изобразить джентльмена? – поинтересовался Теодор после того, как буфетчик поставил перед ними два стакана джина. – Вы что-нибудь знаете о высшем свете?
– Немало, – буркнул Лукас, нахально усмехнувшись. Он потягивал джин, перекатывая крепкую жидкость во рту, точно так, как джентльмен смакует прекрасное заморское вино, затем, шумно проглотив, продолжил: – И то, что я видел, мне не нравится, старина.
– Я полагаю, зависть лишала вас способности оценивать беспристрастнее.
Злость, подогретая джином, забурлила внутри. Лукас потянулся вперед, грозя в воздухе указательным пальцем.
– Зависть? Да они нисколько не лучше. Просто богаче и удачливее. Они живут только ради себя. Уж если чего втемяшится им в башку, так…
– Так происходит в большинстве культур, – перебил доктор. – Что ж, я надеюсь, вы не возражаете поднять тост за каждого, кто имеет свою собственную цель в жизни?
Теодор поднял свой стакан, после некоторого колебания Лукас в ответ сделал то же самое, сопровождая жест иронической улыбкой. Затем одним глотком покончил с остатками спиртного.
– Да-да, – сказал Теодор, поднимая руку, чтобы повторить заказ, – человек в тюрьме только накапливает злость. Скажите мне, Дэвин, как по-вашему, в чем состоит предназначение богатого человека? Может быть, вы считаете, что он существует для того, чтобы обеспечивать вас? Я имею в виду, чтобы вы могли бы изъять у него деньги самым гнуснейшим образом?
Темные брови Лукаса сошлись вместе, предрекая бурю.
– Я никогда не стыдился своего ремесла. У меня были на то свои причины.
Теодор скрестил руки на груди и откинулся на стуле, ожидая, пока бармен отойдет, чтобы продолжить разговор. Лукас молча вертел стакан в руках.
– Что за причины?
Лукас поднял на него глаза. Его ярость поугасла. Теодор Кавендиш казался непохожим на других представителей света. Лукасу он нравился. Тюремщик сказал, что он выложил немалую сумму за его освобождение, значит, у щедрого доктора есть свои объяснения на этот счет.
– Я воровал, потому что на меня рассчитывали другие люди.
– Ваша воровская шайка?
– Можете думать что хотите. – Лукас взглянул сквозь табачный дым на своего благодетеля и снова отхлебнул джин.
Крепкий напиток уже ударил ему в голову. Он не ел несколько дней, но будь он проклят, если скажет об этом. Просить не входило в его привычки.
– Вам не приходилось участвовать в охоте… ну, скажем, на лис, мистер Дэвин?
Лукас удивленно приподнял брови. Его рот скривился в усмешке.
– Как же, как же! Я только что вернулся с охоты с графом Лили Ливер. Но в конце концов я сам угодил в руки шалуньи – его дочери. И до утра провозился с милашкой, просто кровь с молоком, скажу вам, старина! Мы немножко поиграли в вист, а потом всласть покувыркались на сене.
Теодор задумчиво смотрел на Лукаса, молча смакуя тепло джина на своем языке. Сделав новый глоток, он виновато уставился на своего собеседника:
– Может, мне следовало перефразировать вопрос? Вам никогда не хотелось принять участие в охоте?
Перед глазами Лукаса внезапно всплыла картина Джермейн-Хауса, и он вспомнил свое непреодолимое желание обладать этим поместьем, быть частью его жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99