И в том и в друг
ом случае он пожелал назваться Фрэнком Костелло. Сейчас он утверждает, ч
то его настоящее имя Ц Фрэнк Саверио. Хотя мне адресовано несколько пис
ем в его защиту, нет сомнения, что подсудимый обладает весьма сомнительн
ой репутацией. Можно даже сказать, что она весьма скверная. По мнению сосе
дей, подсудимый просто бандит. И действительно, в случае, который мы рассм
атриваем, он показал себя, конечно, как бандит…»
Костелло: «Если я признаю себя виновным, ваша честь, то только
потому, что уже месяц нахожусь в тюрьме, а мои семейные обязанности требу
ют, чтобы я всячески избегал неприятностей. К тому же пистолет был найден
не у меня, а в ста метрах от того места, где я был арестован».
Судья: «Это правда, но вы забыли упомянуть, что полицейские, ко
торые преследовали вас, видели, как вы его отбросили. Другими словами, ваш
е поведение было со всех точек зрения поведением виновного. Я вас пригов
ариваю к одному году исправительной тюрьмы, тогда как закон предусматри
вает, что преступление, которое вменяется вам в вину, карается семью года
ми тюрьмы».
Как осужденного, совершившего первое преступление, его отправили в испр
авительную тюрьму Вельфе-Айленд. Его поведение было отмечено тюремной а
дминистрацией как хорошее, и через одиннадцать месяцев его освободили. К
огда в апреле 1916 года массивные ворота тюрьмы открылись перед ним, Фрэнк в
ышел не торопясь. Он хотел услышать скрип старого железа, когда они будут
закрываться, чтобы решительно плюнуть на свой левый башмак, висевший на
большом пальце правой руки, и негромко поклясться: «Больше никогда». И эт
о обещание, данное самому себе, он не нарушил.
Фрэнк Костелло трижды встречался со своим молодым приятелем Сальватор
е Луканиа, делясь с ним своим тюремным опытом. Вдвоем они долго обсуждали
множество новых приемов и методов работы, которых следует придерживать
ся, чтобы избежать тюрьмы.
Грандиозный план уже рождался в их умах, когда в начале июня 1916 года Сальва
торе Луканиа был задержан в биллиардной на 14-й улице при попытке доставит
ь наркотики уже известным полиции наркоманам. Полицейские обнаружили в
одной из шляп, изготовленных у Макса Гудмана, ампулу, содержащую два грам
ма героина. 26 июня 1916 года Луканиа был без проволочек осужден нью-йоркским
уголовным судом, компетентным рассматривать дела лиц, признавших предъ
явленное им обвинение.
Мать Сальваторе была безутешна, но заступничество его хозяина, Макса Гуд
мана, всячески пытавшегося оправдать его, произвело большое впечатлени
е, и Сальваторе был приговорен только к одному году заключения в исправи
тельной тюрьме Хэмптон-Фармс.
В тюрьме он был кротким как овечка. Он взбунтовался только один раз: заклю
ченные сразу же стали называть его Саль, затем его переименовали в Салли
и стали добиваться, чтобы он подчинился сложившейся тюремной практике, к
огда более сильные господствуют над слабыми. Реакция Сальваторе была ус
трашающей. Даже охранники воздержались от представления рапорта.
Освобожденный за примерное поведение на исходе шестого месяца заключе
ния, Сальваторе Луканиа вышел из Хэмптон-Фармс накануне рождественских
праздников. Он рассказывал потом: «Я решил никогда больше не попадаться.
Я твердо решил, что покончу с собой, если они опять попытаются упрятать ме
ня за решетку».
Друзья в честь его возвращения организовали небольшое торжество. Не усп
ел Фрэнк Костелло, подняв бокал, произнести первые слова: «Я поднимаю тос
т за долгую свободную жизнь Саля и за то…», как Луканиа резко оборвал его:

Ц Я требую, чтобы с сегодняшнего дня все звали меня Чарли… Первый, кто пр
омахнется с моим именем, пусть знает, что я не промахнусь и напишу его имя
на его могиле…
Повеяло холодом. Но все тем не менее остались и допили, смакуя, последнюю б
утылку самого лучшего французского шампанского «Мойэ э Шандон», которо
е могли себе позволить лишь богатеи и миллионеры, какими они сами хотели
стать, хотя не могли выговорить даже название этого дорогого напитка.
Удобно устроившись, с сигарами во рту, они предались воспоминаниям о под
вигах молодости, хотя в среднем им было всего лишь по двадцать лет. Из подр
остков они уже превратились в мужчин. Они ни в чем не сомневались и хотели
составить себе «имя». Они хотели этого столь сильно, что все, кроме Бенджа
мена Сигела, уже решили с этой целью изменить свои собственные имена.
Франческо Кастилья стал Фрэнком Костелло.
Мейер Суховлянский, уроженец города Гродно, просто укоротил фамилию и ст
ал Мейером Лански.
Более скрытный, более честолюбивый, более хитрый и недоверчивый Сальват
оре Луканиа подбирал такое имя, чтобы ни у кого не возникало сомнений в ег
о мужественности. В этот вечер и появилось имя Чарли. Он не ошибся, смутно
понимая, как важно правильно выбрать имя, он, которому впоследствии пред
стояло стать Чарли Лаки Лучиано.
Кто же были эти люди?
Фрэнка Костелло отличали невысокий рост, открытый и широкий лоб, коротко
подстриженные волосы, карие глаза, крупный нос и тонкие губы. Он был сдерж
ан, обладал трезвым умом и дипломатическими способностями.
Мейер Лански Ц маленький, тщедушный, злобный, с изможденным лицом челов
ека, которому суждено голодать до скончания века. Глаза у него были таким
и же черными, как и волосы, огромные уши оттопыривались. Пронизывающий со
беседника взгляд заставлял забывать об его огромном носе, бледном лице и
только следить за его отвислой губой, которая чуть вздрагивала, роняя с т
рудом выговариваемые слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131