— Если ты любишь Сигурда, — сказала она, — и ждешь от него ребенка, он должен жениться на тебе. Мойра заплакала и засмеялась снова.— Я нравлюсь Сигурду, но он не возьмет в жены ирландку. Он же не король, нуждающийся в союзниках.— Оставайся здесь, Мойра, — сказала холодно Эрин. — Я скоро вернусь, и мы начнем готовиться к свадьбе.Мойра наблюдала, как Эрин покидала комнату, одержимая благородным порывом. Она не могла понять, откуда у ее госпожи взялась такая самоуверенность, и молилась, чтобы произошло чудо. ГЛАВА 13 Олаф сидел на своем черном боевом жеребце и смотрел на мужчин, которые упражнялись в искусстве ведения боя. Он наблюдал за Грегори из Клоннтайрта и его двоюродными братьями, королями из Улстера и Тары, с большим интересом. Он был мудр и никогда не умолял силу Аэда Финнлайта. Они действительно зашли в тупик, и надо было выбирать-либо союз, либо смерть. И хотя союз, скрепленный браком, не мог остановить набеги датчан на Эйре, Аэд и Олаф были в относительной безопасности. Соединив свои силы, они стали почти непобедимы.Говорили, что Фриггид Кривоногий скрылся на северных территориях, принадлежащих Ниаллу из Улстера. Олаф решил внезапно напасть на датских крыс, и с ним будут люди из Улстера. Этот Фриггид разъедал нутро Олафа, как раковая опухоль. Оба верили, что должны будут встретиться в смертельной схватке, чтобы биться до победы. Гренилде должна быть отомщена, только смерть Фриггида может успокоить боль, которая все еще гложет его сердце.Размышления о тяжелой утрате и о расстановке сил постепенно перешли в размышления о его ирландской жене. У него заиграли желваки, когда он подумал об их последней встрече, и он в раздражении зарычал. Он пытался быть терпимым с ней. Он пытался войти в ее положение. Но она постоянно доставляла ему беспокойство. Независимо от того, насколько мягок был ее голос, за ее словами угадывалось лезвие. И несмотря на то, что она притворялась послушной, согласной на компромисс, он понимал, что она, как король, сдается более сильному, все время ища возможность утвердиться. Она могла вывести из себя даже более сдержанного человека своими горящими зелеными глазами, в которых не было и следа покорности, своей притворной мягкостью и непреклонностью, своей непоколебимой гордостью.Она откровенно не подчинялась ему, не считая себя его законной женой, унижая его в его собственном доме. Она позволила себе назвать Гренилде» любовницей «. Она заслужила его гнев.Но почему его так беспокоило то, что он ударил ее? И почему он провел эту ночь в печали перед камином, а не в своей удобной кровати? Потому что она преследовала его ежедневно своей красотой и жизненной силой, и он поклялся держать ее на расстоянии. Ночи становятся пыткой даже в его собственной постели, но он чувствовал, что не хочет никуда уходить, чтобы унять вызванное ею волнение.Олаф подумал о женщинах с отвращением. Он не был с Мэгин с тех пор, как согласился на христианскую церемонию, которая сделала Эрин его женой. Гневный вздох вырвался у него. Он подумал, что должен что-нибудь предпринять — по крайней мере, проверить, подтвердится ли то, что она говорила. Он обещал Аэду, что его дочь здесь будут уважать, как и подобает принцессе Тары, и он обещал ирландскому Верховному королю проследить, чтобы другие ее почитали, даже если их отношения не сложатся.Оскал Олафа стал менее устрашающим, он повернул лошадь и поскакал с тренировочных полей на самый высокий холм в городе, чтобы обозреть свое королевство. Он не любил, когда его беспокоили из-за домашних хлопот. Это была еще одна — помимо необходимости союза — причина того, что идея взять себе жену пришлась ему по вкусу, даже если он был против этого поначалу.Его острый слух уловил топот приближающейся лошади. Он повернулся в своем прекрасном кожаном седле и от удивления оторопел.К нему скакала его ирландская жена, которая мучила его и днем и ночью, которая преследовала его в мыслях даже сейчас, заставляя внутренне сожалеть о содеянном. С высоко поднятой головой на идущей легким галопом лошади, она подъехала к нему.Она назвала Гренилде его любовницей. Если бы только ее слова не были сказаны с такой жестокостью в порыве отчаяния. Она не могла понять, что Гренилде была для него целым миром… Тем не менее Олаф почтительно ей улыбнулся. Несмотря на вчерашнюю ссору, она что-то хотела просить, так что даже сама пришла к нему. Независимо от того, как сильно он затягивал узду, она не признавала себя побежденной. Конечно, сейчас он сломил бы волю женщины менее решительной, чем прекрасная принцесса Тары, судьба которой, казалось, противостояла ему.Он ждал, и, сощурив глаза, смотрел на нее. Еще раз, к своему удивлению, он отметил, как хорошо она ездит верхом. Обычно только воины могли управлять его могучими боевыми лошадьми с такой грациозностью и легкостью.Лошадь остановилась в шаге от него. Эрин посмотрела на Олафа, ее эбеновые волосы и фиолетовый плащ гордо развевались на ветру, глаза горели изумрудным огнем.— Лорд Олаф, я хочу поговорить с тобой.Он наклонил слегка голову, сдерживая смех. Он заметил, что она никогда не называла его мужем — еще один способ дать ему понять, что она не считает его таковым.— Есть одна проблема, заслуживающая твоего немедленного внимания. Мойра, моя соотечественница, женщина Сигурда, беременна. Ее захватили в Клоннтайрте несколько лет назад. Насколько я поняла, с тех пор она все время была с Сигурдом, и мое убеждение, что он осквернил ее. Ты заключил мир с моим кузеном Грегори; ты предложил ему восстановить провинцию Клоннтайрт. Мойру следует вознаградить, мой лорд, за ее страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111