Хотя вряд ли можно добиться такого понимания от женщины принадлежащей к народу, который в течение стольких веков терпел набеги от его предков!
Ха, но ведь он-то добивается! Он требует от нее чтобы она поняла все и сразу! Вместо того чтобы постараться ей все объяснить, чтобы найти какой-то компромисс, чтобы она не боялась повиноваться ему, чтобы перестала видеть угрозу там, где ее и в помине нет! Он должен постараться внушить ей…
Любовь? Неужели Бренна подсказала ему самый простой ответ?
Внезапно он понял, что Филипп уже давно обращается к нему.
— Извини, Филипп. К сожалению, я так задумался, что не понял, о чем речь. Наверное, слишком устал.
— Мы рады, что вы снова дома, милорд. Всем нам действительно очень не хватало вас, и миледи Мелисанде в особенности.
— Благодарю. Я тоже рад, что вернулся, — отвечал Конар, не удержавшись от горькой улыбки. Эти люди вовсе не дураки. Они прекрасно понимают, что Мелисанда радовалась его появлению лишь по необходимости, и в действительности панически боялась его.
— Это правда, сударь, — подтвердил Гастон. — Все эти недели она слонялась по замку, как привидение. Я хорошо знаю ее и видел, что она была рада вашему появлению дома.
Дома. Конечно, ведь этот замок он теперь должен считать своим домом. А это совсем не просто — иметь такую любовь к родине, которой пылало его сердце, а вот теперь по необходимости любить эту землю.
Землю Мелисанды.
Нет, их землю.
Возможно, она в чем-то и права. Коль уж он претендует на право владеть ею, он должен здесь жить. Остается лишь молить небеса о том, чтобы в будущем ему была предоставлена такая возможность.
В зале появился Рагвальд, выглядевший весьма озабоченно.
— Что случилось? — спросил его Конар, чувствуя себя как-то неловко. Наверняка, если уж Бренна считает его несправедливым по отношению к Мелисанде, Рагвальд думает так же. Хотя тот же Рагвальд искренне возрадовался его возвращению, в этом он был уверен.
И Рагвальда радовало то влияние, которое он, Конар, оказывал на Мелисанду — если только он вообще имел на нее влияние.
— Я не вполне уверен… — пробормотал Рагвальд, пожимая плечами. — Возможно, нет ничего страшного. Я ничего толком не знаю, но мне кажется, это неспроста! Вот уже несколько часов это предчувствие мучает меня! — он поколебался, но все же спросил: — Сударь, где Мелисанда?
Тут же Бренна вскрикнула и схватилась за грудь. Перепуганный Свен кинулся к ней, следом за ним Конар.
— Что с тобою? — вскричал Свен.
— Тебе плохо? — спросил Конар. Она покачала головой, сжимая пальцы Свена. Тот обнял ее и уселся, взяв ее на колени.
— Нет, со мною ничего. Это предчувствие — то же, что и у Рагвальда…
И тут на Конара обрушилась тысячей осколков тишина, царившая наверху, в опочивальне. Он отпрянул от Бренны и ринулся вверх по лестнице, проклиная ее длину. Наконец он ворвался в их комнату.
И обнаружил, что она пуста.
Пуста. Черт бы ее побрал! Она должна была быть здесь! Он предупредил ее, что скоро вернется, а она отвечала, что не стоит особенно надеяться на то, что она будет ждать его здесь.
— Будь ты проклята! — выдохнул он. — Проклята…
Сердце его сжалось от боли, словно пронзенное кинжалом. Боже правый, ну неужели у нее хватило ума снова попытаться от него сбежать?
— Нет, нет Конар! — вскричала Бренна. Словно сомнамбула, с отсутствующим взглядом она поднималась лестнице следом за ним. — Взгляни на постель, там должны быть следы борьбы.
Он ринулся в глубь комнаты и убедился в правоте слов. Его руки, словно когти, вцепились в изодранную простыню. Он запрокинул голову и вскричал:
— Мелисанда!!!
Казалось, что этот полузвериный вопль вознесся до самых небес.
Он зашатался, ослепленный гневом и страхом. На мгновение ему показалось, что силы оставили его… Но уже в следующее мгновение ясность мысли вернулась к нему.
Да, точно так же, как он обвел вокруг пальца Мелмордена там, в Ирландии, кто-то другой обвел вокруг пальца его самого здесь, в его замке. Один-единственный человек. Нет, он был не один — вряд ли одному удалось бы выкрасть Мелисанду — она бы сопротивлялась, как дикая кошка.
— Я могу поклясться в том, что ее увели отсюда против ее воли! — с чувством сказал Рагвальд. Голос его дрожал от рвавшихся наружу рыданий.
Конар опустил голову, стараясь подавить в себе бешенство.
— Жоффрей, — сказал он.
— Но как? — спросил Филипп.
— Бой был окончен. Поднялась страшная суета, стена лежала в развалинах, и все были заняты своими делами. Он подстерег момент, когда я пошел в обход укреплений. И пробрался к Мелисанде.
— Что мы должны сделать с ним, как… — начал было Гастон, чуть не плача.
Конар резко повернулся к Свену.
— Пошли человека туда, где содержатся пленные. Вызнай у них, куда он мог упрятать ее. Допроси одного за другим, разыщи среди датчан приближенных Жоффрею людей. Быстрее, ну!
Свен ринулся выполнять приказание. Конар был не в силах больше находиться в этой комнате.
Не в силах отвести взгляд от кровати, на которой так недавно он занимался с нею любовью.
Неужели Жоффрей уже успел овладеть ею? Его рот искривила судорога. Ничто в мире не в силах будет изменить его любовь к Мелисанде, но если он хоть пальцем прикоснулся к ней, Конар убьет его.
На глаза ему попалась золоченая кольчуга. Из-под нее выглядывало острие ее булатного меча, с искусно выгравированными на нем узорами.
Нет, он не в силах здесь оставаться. Он выскочил из комнаты, спустился по лестнице и принялся метаться по залу, словно загнанный зверь, стараясь набраться терпения, стараясь заставить себя дождаться доклада Свена.
По счастью, ожидание его не было долгим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100