Чем старше становится женщина, тем, по-моему, ей большей надо отжиматься. А вы занимаетесь гимнастикой, миссис Коллинз?Рина сильно напряглась и приклеила к лицу улыбку:— Да почти нет, мисс Кендрик. Правда, я работаю у Доналда Флэгерти, а это само по себе в своем роде гимнастика.Интересно, это намеренно колкое замечание подействует как-нибудь на Кила или нет, подумала Рина. Никак не подействовало — он по-прежнему простодушно улыбался.— Похоже, вы действительно слишком много работаете, миссис Коллинз. Надо бы поговорить с нашим общим другом, пусть оставляет вам побольше свободного времени.Улыбка сползла с лица Рины. Вот уж этого ей хотелось меньше всего.К счастью, принесли кофе и десерт, и разговор зашел о том, ради чего, собственно, все и собрались, — о детском фонде. Рина даже удивилась, увидев, как мгновенно изменилось выражение лица у Кила, стоило только заговорить о деле. Следовало также признать, что соображения он высказывал на редкость разумные. А именно: деньги работают по-настоящему, только если их правильно использовать, и он. Кил Уэллен, будет счастлив оказать поддержку — финансовую и политическую, — но только если будет уверен в четкой организации дела.Все присутствующие его поддержали. Называвшиеся суммы поражали воображение и вполне оправдывали те, бесспорно, гигантские расходы, которые понес Доналд, устраивая этот великолепный прием.Когда со стола все убрали и принесли коньяк, Рине удалось покинуть компанию. Она незаметно выскользнула из каюты, полагая, что теперь, когда ужин и деловые разговоры окончены, она больше Доналду не понадобится.Рина закрыла за собой дверь и оперлась об нее, полной грудью вдыхая свежий морской воздух. Подняв голову, она увидела, что все паруса по-прежнему наполнены ветром — серебряные крылья на фоне черного бархата ночного неба. Дул легкий бриз, но дышать им было приятно. Да и просто стоять на палубе хорошо — словно ветер и море очищают и просветляют темные уголки сознания.Рина оттолкнулась от двери и медленно побрела к борту. Странно, но в каюте ей так тяжело дышалось. А еще более странно, что на протяжении всего ужина ее бросало то в жар, то в холод и слегка кружилась голова. Наверное, слишком много вина выпила, решила она.Морской ветер приятно освежал, голова прояснилась. Интересно, подумала Рина, он всегда оказывает такое воздействие, особенно ночью, или дело еще и в том, что яхта прямо-таки королевская и паруса надуты?Рина положила локти на поручень и посмотрела вниз, в загадочную морскую тьму. За килем бежала пенная и светлая, как серебро, волна, поглощающая свет луны и сливающаяся цветом с такими же серебристыми парусами. Если долго смотреть, то, наверное, можно разгадать тайну времени…— Не забывайте о силе тяготения, миссис Коллинз. Тут можно здорово разбиться.— Что? — Рина круто обернулась, почувствовав прикосновение сильных рук и услышав знакомый хрипловатый голос.— Слишком далеко высовываетесь. — При свете луны лицо Кила Уэллена казалось загадочной маской, глаза смотрели строго и холодно.— Вовсе я не…— Да, да. Вы что, о самоубийстве подумываете?— С чего это вы взяли? И отпустите меня, пожалуйста.Кил немедленно повиновался и встал рядом с Риной.— А ведь похоже на то.— Что на что похоже? — раздраженно спросила Рина.— Похоже на то, что вас тянет покончить счеты с жизнью.— Да? Спасибо.— О, я не хотел вас обидеть. Просто совершенно очевидно, что жизнь вам в тягость.Слова он ронял небрежно, вглядываясь в морскую даль. Ветер трепал его темные волосы. При свете луны были хорошо заметны бесчисленные морщинки, разбегавшиеся от уголков глаз, и Рине вдруг стало неловко за то, как она себя с ним ведет. Судя по жестким, линиям, избороздившим красивое лицо, живется ему несладко. Может, она судит его слишком строго? Понятно, что ей с ним трудно — слишком живо напоминает о прошлом, но справедливо ли делать его одного ответственным за смерть почти трехсот человек?На этот вопрос Рина не могла найти ответа. Просто не могла. А что касается внезапного укола совести, то это вообще глупость, особенно если учесть, что он тут говорил о самоубийстве и отсутствии воли к жизни.Рина оперлась о поручень и пристально посмотрела на Уэллена:— Не понимаю, о чем это вы, конгрессмен. Живу я совсем недурно, на этот счет можете не волноваться. Впрочем, спросите своего друга Доналда. Уверяю вас, что, работая у него, ужом приходится крутиться.— Ну да. «Она ходит, она говорит. И даже иногда улыбается». Точь-в-точь как куклы в Диснейленде. Но это не жизнь. Жизнь это риск.— Прекрасно. Когда доберемся до Нассау, рискну — сыграю в рулетку.— По крайней мере, у вас есть чувство юмора, — негромко произнес Кил. — Правда, юмор какой-то кисловатый.— Бывает хуже, конгрессмен, честное слово, бывает. А сейчас, почему бы вам не вернуться в каюту и не заняться мисс Кендрик? Так будет лучше и мне, и вам. Она очаровательная девушка и с земным тяготением у нее все в порядке.Кил весело рассмеялся и, распрямившись, потянулся в карман за сигаретами. Предложил закурить и Рине. Она заколебалась было, потом все-таки взяла сигарету и наклонилась к зажигалке, которую он прикрывал от ветра в сложенных ладонях. И снова в глаза ей бросились его руки, и вновь она незаметно вздрогнула, представив себе, как эти руки обнимают ее. Рина резко отодвинулась, поспешно выпустила дым и облокотилась о поручень.— Это верно, с земным тяготением у мисс Кендрик все в норме. Впрочем, и у вас тоже.— Мне тридцать три, конгрессмен Уэллен.— А мне тридцать шесть.— Везет же некоторым.— А у вас злой язычок, миссис Коллинз. Скажите, а мужа вы в ежовых рукавицах держали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91