– Никогда не валялась на сене?
– Нет. Это удивительно, учитывая, что я так давно за тобой замужем.
Брент рассмеялся:
– Что ж, готовься к восторгам.
– Мне восторгаться в одиночестве или ты поможешь?
– Как хочешь. – Брент принес одеяло и расстелил поверх сена. Они со смехом повалились на мягкую подстилку. Аромат сухой травы был сладок и чист, в нем было что-то волнующее. Их обнаженные тела ласкал прохладный воздух, и они чувствовали себя настоящими распутниками.
Когда стемнело, Гейли не могла пошевелиться от усталости. «Что плохо в конюшне, – подумалось ей, – так это отсутствие охлажденных напитков и водопроводного крана».
– Придется перетащить сюда холодильник, – тихо промурлыкала она, поднялась и потянулась, огорченно вздохнув: чтобы дойти до дома, придется одеться. Конечно, поблизости никого не было, особенно теперь, когда Ричардсоны укатили в Ричмонд, однако почему-то Гейли казалось, что, как только она побежит голая от конюшни к дому, тут же на въезде в усадьбу покажется миллион автомобилей.
– Пойду-ка я…
– Никуда ты не пойдешь.
Гейли похолодела. Она узнала этот тон, потому что уже слышала его однажды. Без сомнения, это был голос Брента, и в то же время словно говорил кто-то другой.
Она мгновенно вскочила, судорожно придумывая, чем урезонить его, но мысли беспорядочно суетились в голове. Вот оно! Снова. Она хотела притвориться, будто ничего не происходит, но это уже началось, а Гейли не могла хоть как-то объяснить себе, что это такое.
– Я только хотела выпить воды…
– Нет! Ты отсюда не уйдешь. Не сегодня. – Брент вскочил на ноги, обхватил Гейли и потащил к окошку.
Она тяжко сглотнула, посмотрела ему в лицо, и их глаза встретились. Гейли ожидала увидеть в его взгляде ненависть, ощутить отвращение, которое Брент выказывал в прошлый раз, но ошиблась. В глазах Брента читались адовы муки и страдания, огонь страсти, но ничего – от грубой ненависти, ничего – от дьявола.
– Брент, – мягко сказала она, – я хочу пить…
– Нет! – с дикой мукой в голосе вскричал он и стремительно развернул Гейли, падая с ней на сено. Вскоре он уже был сверху и гладил ее волосы обеими руками и заглядывал ей в лицо. – Как ты могла пойти к нему, любовь моя? Лучше бы мне умереть тысячу раз подряд, разве ты не знала этого?
– Брент, прошу тебя…
– Разве не знала? Или тебе безразлично? Или соблазн слишком велик, или ты всегда была на их стороне?
– Брент…
– Нет! Ради Бога, я не хочу этого слышать! Они уже здесь, да? Значит, скоро они найдут нас и ты останешься с ними, когда меня… Ты была у него, когда меня трепала лихорадка. И заключила сделку… О Господи!.. Ты заключила с ними сделку…
– Брент… – Гейли попыталась вырваться, но он не отпускал и только горько покачал головой.
– Не сегодня, любовь моя, только не в эту ночь. Сегодня ты не убежишь. Ты запомнишь меня. Клянусь.
Он взял ее лицо руками, и слезы застлали ее взор.
– Брент, ну прошу тебя… Пожалуйста… Не надо так, о, только не так! Я не хочу…
Он поцеловал ее, неспешно и мягко. На сей раз он не причинял боли, но все равно Гейли страшно испугалась. Нет, в его голосе не было ненависти, он сам страдал, и причина страданий была в ней.
Брент поцеловал ее в лоб, взял в ладонь ее грудь и зашептал над ухом:
– Катрина, как ты могла предать меня? Боже, все эти годы, наша любовь… И обман, это предательство!
Слезы покатились из глаз Гейли. Она схватила его за запястье и попыталась отпихнуть от себя. Но у нее не хватало сил.
– Брент, я никакая не Катрина. Я ничего не понимаю. Я хочу…
– Ты не уйдешь от меня. Последний поцелуй, а в нем – смерть. Мы, любимая, встретим ее вместе. Ведь отсюда нет выхода, верно? Вокруг – охрана. Ты вышла за меня, поклялась любить, и если жизнь завтра кончится, то в эту ночь ты – моя. – Он убрал пряди волос с лица Гейли. Слезы текли по ее щекам, она отвернулась, уставившись сквозь дверной проем на луну.
Он был нежен и ласков, горяч и нетерпелив. Он не стремился обидеть ее, но Гейли ощущала, как смятение его неутешной души словно переливается в ее сердце. Он снова и снова шептал это странное имя: Катрина. Он бранил ее за какое-то предательство, называл потаскухой. Затем вновь ласкал, говоря, что любит и ни за что не отпустит. Никогда. До самой смерти.
А когда он наконец насытился, Гейли была совершенно опустошена, физически и духовно. Брент лишился чувств и провалился в сон, похожий на летаргию, от которого его невозможно было пробудить никакими силами. Однажды Гейли даже засомневалась, жив ли он, поскольку дыхание стало совсем слабым. Прикоснувшись к щекам мужа и обнаружив, что они влажны от слез, Гейли изумилась: «Какие же муки он переживал!..» И тихо всхлипнула.
Что с ними происходит?! Гейли прикусила губу и завернулась в одеяло. Потрясенная, она забралась в уголок сарая и долго смотрела на спящего мужа. Она растерялась, была совершенно сбита с толку… Не знала, что ей делать. Мир разваливался на куски, рассыпался на песчинки и, словно песок, утекал сквозь пальцы.
Ее миром был Брент.
Гейли опустила голову, и слезы закапали из глаз. Они текли помимо ее воли. Любовь – трудное испытание, они с Брентом в полной мере ощутили это. Наверное, ей следовало ожидать чего-нибудь плохого. Гейли успела убедиться, что жизнь нелегка и черные полосы чередуются в ней с белыми. Ведь совсем недавно они купались в водопаде небывалого счастья.
На востоке между тем мягко зарозовело небо. Должно быть, она все-таки задремала, потому что, открыв глаза, увидела Брента, который в изумлении смотрел на нее. Она сразу поняла, что перед ней снова ее муж.
– Гейли.
– Я здесь.
– У меня жуткая головная боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103