Он не знал, сколько времени они провели в постели, страстно и томно любя друг друга, достигая блаженства, отдыхая, начиная вновь любовные игры… Настала ночь, Катрина поднялась с постели, чтобы зажечь свечу. Перси не сводил с нее глаз. В мягком свете язычка пламени он с наслаждением узнавал грациозные движения ее тела, словно впитывая мельчайшие черточки, каждое углубление или выступ: и округлость груди, и ложбинку на спине, и пару соблазнительных ямочек на заманчивом изгибе поясницы. Она вернулась и, положив голову мужа к себе на колени, убрала темные волосы с его лба. Неожиданно Катрина вспомнила, что должна позаботиться об ужине. Перси попросил ее не уходить. Она рассмеялась и пообещала скоро возвратиться.
Он заснул, а когда проснулся, жена снова была в спальне. Она принесла его дорожную сумку и сидела на полу, освещенная пламенем одинокой свечи. Перси понял, что Катрина собралась разобрать и почистить вещи, но забыла об этом, обнаружив там нечто иное. Содержимое котомки лежало на полу, а жена удивленно и немного растерянно разглядывала рисунки. Когда она подняла глаза на мужа, то в них отразился тот ужас, который был ему знаком слишком хорошо.
– Перси! – прошептала она. – Какой кошмар! Это очень, очень страшно…
Он поднялся с постели и приблизился. Бросив взгляд на кальки, он забрал их и свернул в трубку:
– Я не хотел показывать их тебе.
– Но это так ужасно… Этот юный мальчик…
– Ему было лишь тринадцать. Служил барабанщиком в нашем полку.
– Любимый мой, – прошептала Катрина и обняла мужа. Они стояли молча обнявшись, пока она не вспомнила, что принесла ужин. Перси поблагодарил за заботу и вернулся в постель, на краю которой стоял поднос. Он ел и слушал рассказы обо всем, что произошло в имении и на окружающих фермах, пока его не было. Но вскоре, забыв о еде и сельских новостях, супруги снова занялись ласками.
Насладившись любовными утехами, Катрина вернула Перси к разговору о войне, и он огорченно заметил, что британцы овладели Филадельфией.
– Мой брат тоже там? – спросила она.
– Говорят, там, – ответил Перси и, заметив, как она опустила глаза и передернула плечами, добавил: – Тебе не стоит бояться. Если тори подойдут слишком близко и в наших краях станет опасно, я вышлю Джеймса, а он увезет тебя отсюда и спрячет на западе, в долине Огайо.
– Я не боюсь, – сказала Катрина, но Перси видел, что это ложь, хотя не вполне понимал причину ее жуткого страха.
– Я всегда буду тебя защищать. Я умру за тебя, любовь моя, ты это знаешь.
– Перси! Не надо так! Не говори, пожалуйста, о смерти!
Он поцеловал ее и пообещал выполнить ее желание.
– Наша армия отступила, – продолжал он. – Мы остановились передохнуть и набраться сил в маленькой деревеньке в долине Фордж.
С минуту Катрина молчала, а потом спросила:
– Должно быть, жена генерала Вашингтона приедет к нему?
– Да, наверное, – задумчиво нахмурился Перси.
– Тогда я поеду с тобой.
– Катрина, Катрина, но ты не представляешь, в каких мы живем условиях! Пища отвратительная, несвежая, и ее постоянно не хватает. В лагере холодно, морозы с каждым днем все крепчают. Среди людей ходят жуткие болезни, вокруг раненые и…
– Там ты. Все остальное – пустяки. Пепси, я поеду с тобой, я должна быть рядом.
Весь остаток ночи ему пришлось спорить с женой, но Катрина не уступала. Она почти ничего не говорила, а ласкала его, отвечая на увещевания поцелуями, на призывы повиноваться мужу – соблазнительными прикосновениями шелковистых волос к его голому животу. Перси не сумел понять, когда дал согласие на поездку с ним, но в конце концов было решено, что Катрина едет.
До отъезда оставалась неделя, и супруги ежедневно предавались радостному общению в собственной усадьбе. Во время конных прогулок они устраивали пикники на берегу речки. По утрам Перси занимался делами с управляющим, а оставшиеся часы проводил не отлучаясь от жены. Дома он отдыхал душой и телом в окружении мира и красоты.
Ничто не продолжается вечно, его отпуск близился к концу. Перси понимал, что ему скоро возвращаться в военный лагерь. Правда, зимой наступит временное затишье в войне, но неизбежны отдельные рейды и вылазки, в которых – он знал – предводитель рассчитывает на него.
В конце ноября супруги двинулись в Пенсильванию. Перси гордился женой, потому что она стойко переносила холод и лишения. На ночлег они останавливались там, где удавалось найти кров, и всегда Катрина умудрялась скрасить тяготы своими ласками. В каких бы условиях ни приходилось спать, они неизменно находили возможность доказать друг другу свою любовь.
Стоило ей при свете привального костра прикоснуться к щеке мужа и с удивлением промолвить: «Неужели так будет вечно?» – он снова ощущал всю глубину счастья. Это не было одним из его многочисленных любовных приключений, они стали законными супругами. Но волнующее возбуждение не покидало его, а при взгляде на Катрину у Перси по-прежнему вспыхивало неистовое желание.
Когда они добрались до приводящего в ужас печальным видом стана патриотов в долине Фордж, Перси еще раз приятно удивился способностям жены. Катрина умело и заботливо принялась помогать больным и раненым. Она спокойно и уверенно разбиралась в их состоянии, и ей удавалось облегчить страдания каждого из них, так что все смотрели на нее как на ангела милосердия. Перси страшно гордился этим.
Однажды, когда Перси пришлось вновь уехать из лагеря, они поссорились. Не успел он перешагнуть порог, как Катрина поймала его за рукав:
– Куда ты?
– Я уезжаю. В рейд. Дорогая, все будет хорошо.
– Нет! Ты не можешь уехать сегодня, пусть кто-нибудь другой…
– Катрина, я – офицер армии, а не капризный ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103