подставки-карусели для демонс
трации часов «Таймекс», на которых каждая коробочка с часами вскрыта, сл
овно раковина; цилиндрические жаровни, где хот-доги медленно поворачива
ются в направлении, противоположном вращению валиков, и лопаются от жара
; передачи, промасленное нутро которых (так объяснял отец) преобразует и н
аправляет силы. У эскалатора имелось нечто общее со всеми перечисленным
и механизмами, с единственной разницей: только на эскалатор я мог встать
и поехать.
Вот и мое удовольствие от катания на эскалаторе в тот день в некоторой ст
епени было вызвано смутными воспоминаниями и ассоциациями Ц и не тольк
о о мире механических увлечений отца (и моем собственном), но и воспоминан
иями о том, как мама водила нас с сестрой в универмаги и учила осторожно вс
тавать на эскалатор. Она запретила мне совать комочек розовой жвачки с о
тпечатками зубов в зазор между изогнутым бортом и ребристой ступенькой
под ним, а я пытался, потому что хотел увидеть, как резинку сплющит сокруши
тельная сила гигантской надежной машины Ц так мусоровозы спрессовыва
ют картонные коробки. Когда мы шагнули на эскалатор, мама подхватила сес
тру, и, прижимая к боку локтем шуршащий пакет с покупками, поставила ее на
ступеньку повыше. Держаться за резиновый поручень мне было бы неудобно,
и меня, как и следовало ожидать, на верхнюю ступеньку не пустили. Приближа
ясь к следующему этажу, я увидел зеленое свечение в похожей на амбразуру
щели, где исчезали ступеньки; а когда я сошел с эскалатора сначала на стра
нно-неподвижный линолеум, потом Ц в тундру ковролина, до меня донеслись
негромкие звуки из отдела, о котором я ничего не знал, отдела «Упущенные м
елочи»: клацанье плечиков с металлическими крюками и пластмассовыми ко
жухами, нагруженных не глухими мужскими костюмами из шерсти, а легким тр
икотажем, сбившимся тесными девчоночьими кружками под картонной табли
чкой «Распродажа» Ц и мелодичные сигналы «упущенного» телефона, подаю
щего по четыре звонка, по одному в секунду.
И все-таки, хотя сейчас мои мысли об эскалаторах на 70, а то и на 80% составлены
из детских воспоминаний, в последнее время я испытывал все больше неловк
ости, упоминая о катании на эскалаторах в списке любимых занятий, а всего
пару недель назад, через несколько лет после одной памятной поездки, у ме
ня появилось твердое мнение по этому вопросу. Я мчался на юг по средней по
лосе широкой трассы, было без четверти восемь утра, начинался солнечно-г
олубой бесснежный зимний день, я спешил на работу, которую нашел после то
го, как уволился из бельэтажа
В то время, когда я каждый день поднимался в
бельэтаж на эскалаторе, машины у меня еще не было, но позднее, когда она по
явилась, я понял, что эскалаторное удовольствие немногим отличается от с
тандартной радости, которую ощущает житель пригорода, завсегдатай шосс
е, когда на ровной скорости ведет свою теплую тихую коробку между пульси
рующими пунктирами белой дорожной разметки.
. Я опустил козырек над ветровым стеклом, чтобы защититься от прямы
х солнечных лучей слева, и даже усовершенствовал козырек (симпатичный эл
ерон с креплением только на одном уголке, противоположном от зеркала зад
него вида), засунув под него папку с документами, так что небо прямо передо
мной наливалось совершенной, чистейшей лазурью, а щуриться от солнца не
приходилось. Легковушки и грузовики держались на приличном расстоянии:
достаточно близко, чтобы создавать ощущение братства и общей цели, но не
настолько близко, чтобы помешать рывком вывернуть на соседнюю полосу в л
юбой момент, когда заблагорассудится. За похожую на позвонок сердцевину
руля я держался левой рукой, в правой был пенопластовый стаканчик с кофе,
закрытый специальной крышкой-непроливайкой.
Я пристроился в хвосте у зеленого грузовика, который катился со скорость
ю на пять миль в час меньше моей. Строго говоря, это был «мусоровоз», но не г
ородская машина, которые сразу вспоминаются при этом слове (с опущенной
задней частью, похожей на сеточку для волос ресторанного работника). Зел
еный грузовик был побольше размерами, из тех, что возят спрессованный му
сор с центрального перерабатывающего завода на свалку Ц громадный пря
моугольный контейнер, передняя стенка которого служила задней стенкой
кабине. То, что мусор уже спрессован, я понял, потому что увидел, как он торч
ит из узкой щели под задней панелью кузова: он не имел плотности обычного,
рыхлого, только что собранного мусора. Сверху кузов был накрыт донельзя
грязной зеленой плотной парусиной, закрепленной эластичными тросами, п
од углом протянувшимися вниз по бокам кузова.
Первое, что мне понравилось: углы наклона тросов и переход от этих прямых
линий к тугим фестончатым изгибам парусины. Затем я перевел взгляд на ме
таллическую поверхность кузова между тросами: органические контуры рж
авчины были закрашены зеленой краской, но активная ржавчина продолжала
разрастаться под новым покрытием, поэтому пятно представляло собой соч
етание свежей краски и скрытого под ней металла, изъеденного коррозией.
В целом это было по-настоящему красиво, в чем я убедился, объезжая мусоров
оз по соседней полосе. И когда передо мной вместо зеленого кузова вдруг п
оявилось голубое небо, я вспомнил, как в детстве меня живо заинтересовал
один факт: любой хлам, каким бы грубым, ржавым и грязным он ни был, живописн
о выглядит, если разложить его на белой ткани или на любом другом чистом ф
оне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56