Энн была слишком молода, чтобы помнить, как начиналась Первая мировая война, но она читала о толпах перед Букингемским дворцом, об энтузиазме и очередях у вербовочных пунктов, и ей представлялось, что все войны должны начинаться именно так. Она боялась войны только из-за своих отношений с Матером, воспринимала войну как личную трагедию, разыгрывающуюся на фоне развевающихся флагов и всеобщего ликования. Но то, что она увидела, было совершенно иным: молчащая толпа вовсе не ликовала. Здесь царил страх. Бледные лица были обращены к небу с мольбой, только в этой мольбе не было ничего религиозного: люди ни о чем не молили Бога, они лишь страстно желали, чтобы бегущие буквы несли им совсем иные вести. Сообщения застигли их на улице, по дороге с работы, и они стояли
— кто с плоским чемоданчиком, кто с ящиком для инструментов — перед рядами светящихся лампочек, предвещающих беды, которых эти люди не могли пока еще осознать.
Энн задумалась. Неужели и вправду этот глупый толстяк… и этот парень с заячьей губой знают… Ну что ж, сказала она себе, я верю в судьбу. Видно, я не могу просто вот так взять и уйти и бросить их всех. Все равно я влипла в это дело по самую шею. Если б только Джимми был здесь. Но Джимми — вдруг вспомнила она с болью — с теми, кто охотится за Вороном, он с теми, кто по другую сторону. А Ворону нужно дать возможность довести до конца свою охоту, прежде чем его схватят. Она отправилась назад, в театр.
Мистер Дэвенант — Дэвис — Чамли или как там еще его звали — что-то рассказывал. Мисс Мэйдью и Альфред Блик уже ушли. Многие девушки пошли переодеваться. Мистер Коллиер наблюдал за происходящим и слушал, что говорит Дэвис, едва скрывая беспокойство: он пытался припомнить, кто же такой этот мистер Дэвис. Мистер Дэвенант — это фабрика шелковых чулок, и он знал Коллитропа, который был племянником человека, которому Дрейд задолжал крупную сумму денег. С Дэвенантом Коллиер чувствовал себя спокойно, тут все было в порядке. А вот Дэвис… Никакой уверенности… Этот спектакль не будет же длиться вечно, и столь же опасно связаться не с теми людьми, как и развязаться с теми. Возможно, Дэвис — тот, с кем поссорился Коуэн, или даже дядюшка того, с кем Коуэн поссорился.
Отзвуки ссоры до сих пор мелкой рябью прокатывались по узким коридорам закулисья провинциальных театров в городках, где гастролировали труппы не первого класса. Они могли вскоре докатиться и до третьего, и тогда начнутся перестановки: кто-то поднимется классом выше, кто-то опустится классом ниже, кроме тех, которым ниже — некуда. Мистер Коллиер нервно хихикнул и сверкнул глазами в жалкой попытке одновременно связаться и развязаться.
— Мне показалось, кто-то здесь вымолвил слово «обед», — сказала Энн, — я проголодалась.
— Кто первым пришел, того первым и обслужим, — весело отреагировал мистер Дэвис — Чамли. — Передайте девочкам, мы еще увидимся. Куда мы отправимся, мисс?
— Энн.
— Прелестно, — сказал Дэвис — Чамли. — А я — Вилли.
— Уверена, вы хорошо знаете город, — сказала Энн, — а я здесь — новичок.
— Она вышла к рампе, под яркий свет, сознательно: ей хотелось увидеть, узнает ли ее толстяк; но мистер Дэвис никогда не смотрел на лица. Он смотрел сквозь них. Его огромная квадратная физиономия освобождала его от необходимости демонстрировать силу при помощи игры в гляделки: кто кого переглядит. Размеры этой физиономии, само ее существование уже свидетельствовали о власти и силе, и при виде такого лица нельзя было не подумать — как при виде огромного дога, — какое же количество пищи — в чистом весе — требовалось ежедневно, чтобы поддержать эту форму.
Мистер Дэвис подмигнул мистеру Коллиеру, который решился сверкнуть глазами в ответ, и ответил:
— О, конечно, я знаю этот город. В каком-то смысле даже могу сказать, что это я его создал. — И продолжал: — Выбор здесь небольшой. «Гранд-Отель» или «Метрополь». В «Метрополе» обстановка более интимная.
— Тогда пойдем в «Метрополь».
— К тому же у них подают самый лучший пломбир в Ноттвиче.
На улице уже не толпился народ; обычные пешеходы и любители рассматривать витрины; кто направлялся домой, кто — в кино. Энн подумала: где-то сейчас Ворон? Как я его найду?
— Не имеет смысла брать такси, — сказал мистер Дэвис, — «Метрополь» прямо за углом. Вам там понравится, — повторил он, — обстановка там более интимная, чем в «Гранд-Отеле».
Но когда «Метрополь» предстал перед ними, трудно было вообразить что-либо менее располагавшее к интимности: здание из красного и желтого кирпича с огромными часами на островерхой башне протянулось вдоль рыночной площади и скорее напоминало вокзал.
— Похоже на «Отель де Вилль"1 в Париже, правда? — сказал мистер Дэвис. Видно было, что он очень гордится Ноттвичем.
По всему фасаду через каждые два окна располагались статуи людей, так или иначе прославившихся в истории города, — от Робин Гуда до мэра Ноттвича, занимавшего этот пост в 1864 году.
— Люди специально приезжают посмотреть на это здание, — сказал Дэвис, — даже издалека.
— А «Гранд-Отель»? Как он выглядит?
— О, «Гранд-Отель», — сказал Дэвис, — это совершенная безвкусица.
Пропустив вперед, он почти втолкнул ее через вращающиеся двери в холл ресторана, и Энн заметила, что швейцар узнал толстяка. Выследить Дэвиса в Ноттвиче будет не так уж трудно, подумала она, только как найти Ворона?
Зал ресторана мог бы вместить всех пассажиров океанского лайнера; потолок опирался на полосатые колонны, серо-зеленые с золотом. По вогнутой чаше потолка, по синему полю были рассыпаны золотые звезды, созвездия — как настоящие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73