Впрочем, вероятно, зубы сэра Маркуса были вовсе и не его зубы — в этом-то возрасте. Так что и здесь обнаруживался недостаток информации.
— Ну, мы оставим наших мужчин наедине, но не для того чтобы они тут без нас пили, не правда ли? — сказала миссис Колкин веселым тоном, устремив на мужа предостерегающий взгляд. — Просто я думаю, им есть о чем поговорить друг с другом.
Когда дверь за ними закрылась, сэр Маркус сказал:
— Я уже видел где-то эту женщину. С собакой. Совершенно уверен в этом.
— Вы не будете возражать, если я налью себе портвейна? Не люблю пить один, но если вы не пьете… А сигару хотите?
— Нет, — прошептал сэр Маркус, — я не курю. — И продолжал: — Я хотел встретиться с вами — конфиденциально — по поводу этого парня… Ворона. Дэвис очень обеспокоен. Дело в том, что он его видел. Совершенно случайно. Как раз в то время, когда было совершено ограбление. В конторе у приятеля, на Виктория-стрит. Этот парень зашел туда под каким-то предлогом. У Дэвиса создалось впечатление, что парень решил его убрать. Как свидетеля.
— Передайте ему, — гордо заявил начальник полиции, снова наполнив свой стакан, — ему незачем беспокоиться. Парень фактически у нас в руках. Мы знаем, где он находится в данный момент. Он окружен. Мы только ждем утра, когда он сам выйдет на свет…
— Зачем же ждать? Не лучше ли будет, — шелестел сэр Маркус, — взять этого отчаянного глупца сейчас же?
— Понимаете, он вооружен. В темноте всякое может случиться. Он может выстрелами проложить себе путь. И еще одно. С ним его подружка. Будет обидно, если он удерет, а девушка погибнет.
Сэр Маркус склонил дряхлую голову над сложенными на столе руками, которые в этот момент ему нечем было занять: не было ни печенья, ни стакана с горячей водой, ни таблетки. Он мягко пояснил:
— Поймите меня правильно. В каком-то смысле ответственность будет лежать на нас. Из-за Дэвиса. Если бы вдруг что-то случилось — если вдруг убили бы эту девушку… За спиной полиции был бы весь наш капитал. Если бы началось расследование — лучшие адвокаты… У меня много друзей, как вы можете себе представить…
— Лучше подождать рассвета, сэр Маркус. Поверьте мне. Я разбираюсь в таких вещах. Я ведь воевал, знаете ли.
— Да-да, я так и понял, — сказал сэр Маркус.
— Похоже, старый бульдог снова пустит в ход свою хватку, а? Слава Богу, у нас в правительстве не трусы сидят.
— Да-да, — ответил сэр Маркус. — Я бы сказал, это почти решено. — Старческие тусклые глаза обратились к графину. — Не обращайте на меня внимания, майор, выпейте еще портвейна.
— Ну что ж, если вы советуете, сэр Маркус. Выпью — только один стаканчик, последний, на сон грядущий.
Сэр Маркус сказал:
— Я очень рад, что вы сообщили мне эту замечательную новость. Не очень-то хорошо, когда вооруженный бандит свободно разгуливает по улицам Ноттвича. Вы не должны рисковать своими людьми, майор. Лучше, чтобы этот… отброс общества… погиб, чем хотя бы один из ваших замечательных парней. — Он вдруг откинулся в кресле, раскрыл рот и задышал, точно вытащенная на берег рыба. — Таблетку. Пожалуйста. Скорей.
Начальник полиции извлек золотой футляр из жилетного кармана сэра Маркуса, но тот уже преодолел недомогание и принял таблетку самостоятельно. Начальник полиции спросил:
— Вызвать ваш автомобиль, сэр Маркус?
— Нет-нет, — прошептал тот. — Это неопасно. Просто болевой приступ. — Он устремил замутненный взгляд на усыпанные крошками брюки. — Так о чем это мы? Ах да, эти замечательные парни. Да, вы не должны подвергать риску их жизни. Они нужны родине.
— Это истинная правда.
Сэр Маркус прошипел злобно:
— Для меня этот… бандит… — предатель. В такое время каждый человек на счету. И я поступил бы с ним как с предателем.
— Это единственно верный подход.
— Еще стаканчик портвейна, майор?
— Да, пожалуй.
— Подумать только, сколько здоровых молодых людей этот парень отвлечет от выполнения их долга перед родиной, даже если он сам никого не застрелит. Тюремщики. Охрана. Еда и кров за счет родины, когда другие мужчины…
— Гибнут. Вы правы, сэр Маркус. — Трагичность всей этой ситуации задела глубинные струны его души. Он вспомнил про мундир в шкафу: надо бы почистить пуговицы — пуговицы с гербом родины. Начальник полиции все еще издавал слабый запах нафталина. — Где-то вдали есть уголок чужой земли, который навсегда… Шекспир понимал такие вещи. Когда этот освященный веками старец говорил, что…
— Было бы очень хорошо, майор Колкин, если бы ваши люди не рисковали. Если бы стали стрелять, как только он появится. Сорняки надо безжалостно уничтожать. Выдирать с корнем.
— Было бы хорошо.
— Вы же отец своим ребятам.
— Да, так мне и старина Пайкер однажды сказал. Да простит ему Бог, он-то имел в виду совсем другое. Жаль, что вы не пьете вместе со мной, сэр Маркус. Вы — человек, который все понимает. Вы знаете, какие чувства испытывает офицер. Я ведь служил в армии.
— Возможно, через неделю вы снова будете в армии.
— Вы меня понимаете, знаете, что человек испытывает… Мне не хочется, чтобы между нами оставались неясности. Есть кое-что, сэр Маркус, о чем я должен вам сказать. Это отягощает мою совесть. Под диваном была собака.
— Собака?
— Китайский мопс по имени Чинки. Я думал, чево…
— Она сказала, это кошка.
— Она не хотела, чтобы вы знали.
Сэр Маркус сказал:
— Не люблю, когда меня обманывают. Займусь Пайкером, когда придет время выборов. — Он утомленно вздохнул, словно ему предстояло заняться устройством множества дел, организацией мести множеству людей, и все это должно было простираться в бесконечные дали будущего, а он столько уже отмерил со времени гетто или марсельского борделя — если было гетто, если существовал бордель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73