Профессор не отставал от него. — Пойдите разыщите отца Энрике. Скажите, чтобы он открыл двери в церковь. Если кто-то пострадал, нам не втащить его по этой лестнице.
Отец Франсиско, ведавший лавочкой у входа, выскочил из нее, бросив свои открытки, четки и бутылочки с ликером на произвол судьбы. Вид у него был испуганный, и, чтобы не нарушать обета молчания, он взмахнул рукою, указывая на дверь.
Маленький «сеат» стоял у церкви, врезавшись в нее. Двое жандармов, выскочившие из джипа, осторожно направлялись к машине с револьверами на прицеле. Какой-то человек с залитым кровью лицом пытался открыть дверцу «сеата». Он гневно бросил жандармам:
— Да подойдите же, помогите открыть эту дверцу, убийцы. Мы не вооружены.
Отец Леопольдо спросил:
— Вы ранены?
— Конечно, ранен. Но это ерунда. По-моему, они убили моего друга.
Жандармы спрятали револьверы. Один из них сказал:
— Мы же стреляли в шины.
Другой пояснил:
— Нам было приказано. Этих людей разыскивают за устройство бунта.
Отец Леопольдо заглянул внутрь сквозь разбитое ветровое стекло. Увидев пассажира, он воскликнул:
— Но это же священник! — И через мгновение: — Монсеньор!
— Да, — возмущенно подтвердил незнакомец, — монсеньор… и если бы монсеньер не остановился по нужде, мы бы уже находились в безопасности у вас в монастыре.
Жандармам наконец удалось открыть дверцу со стороны пассажира.
— Он живой, — сказал один из них.
— Нет — по вашей милости.
— Вы оба арестованы. Садитесь в джип, а мы сейчас вытащим вашего дружка.
Тут двери церкви распахнулись, и к ним вышел профессор Пилбим.
Отец Леопольдо сказал:
— Они оба ранены. Вы не можете в таком виде их забрать.
— Их разыскивают за устройство бунта и кражу денег.
— Какая ерунда! Этот человек в машине — монсеньор. А монсеньоры не крадут денег. Как зовут вашего друга? — спросил отец Леопольдо у незнакомца.
— Монсеньор Кихот.
— Кихот?! Такого не может быть, — заметил профессор Пилбим.
— Монсеньор Кихот из Эль-Тобосо. Отпрыск самого великого Дон Кихота.
— У Дон Кихота не было отпрысков. Откуда им взяться? Это же вымышленная фигура.
— Вот опять, профессор, факты и вымысел. Видите, как трудно их разграничить, — заметил отец Леопольдо.
Жандармам тем временем удалось вытащить отца Кихота из разбитой машины, и они положили его на землю. Он пытался что-то сказать. Незнакомец нагнулся к нему.
— Если он умрет, — сказал он жандармам, — ей-богу, уж я заставлю вас за это заплатить.
Один из жандармов смутился, а другой резко спросил:
— Ваша фамилия?
— Санкас, Энрике, но монсеньор, — и он так прокатил "р", точно выбивал дробь на барабане, — предпочитает звать меня Санчо.
— Профессия?
— Я бывший мэр Эль-Тобосо.
— Ваши документы.
— Можете их посмотреть, если найдете среди обломков.
— Сеньор Санкас, — обратился к нему отец Леопольдо, — вы не можете разобрать, что пытается сказать монсеньор?
— Он спрашивает, не пострадал ли «Росинант».
— «Росинант»? — воскликнул профессор Пилбим. — Но ведь так звали лошадь!
— А он имеет в виду машину. Я не смею сказать ему правду. Это может оказаться для него слишком тяжелым ударом.
— Профессор, не позвоните ли вы в Оренсе и не попросите ли прислать врача? Отец Франсиско знает номер.
Угрюмый жандарм сказал:
— Насчет доктора мы сами позаботимся. Мы их везем в Оренсе.
— В таком состоянии вы их не повезете. Я это запрещаю.
— Мы пришлем за ним «скорую помощь».
— Можете, если угодно, присылать вашу «скорую помощь», но ей придется долго ждать: эти двое останутся здесь, в монастыре, до тех пор, пока врач не разрешит им уехать. Я поговорю с епископом в Оренсе, и, уверен, он кое-что скажет вашему командиру. И не смейте наставлять на меня вашу пушку.
— Мы поедем и обо всем доложим, — заявил другой жандарм.
Тут вернулся профессор Пилбим с каким-то монахом. Они несли матрас. Профессор сказал:
— Отец Франсиско сейчас звонит. А это мы принесли вместо носилок.
Отца Кихота с трудом переложили на матрас, и они вчетвером внесли его в церковь и пошли с ним по нефу. Он что-то бормотал — возможно, молитвы, а возможно, и проклятья. Когда они свернули перед алтарем к лестнице, он попытался перекреститься, но так и не сумел завершить крестное знамение. Он снова лишился чувств. Лестница оказалась для носильщиков серьезным испытанием, и наверху они вынуждены были остановиться, чтобы передохнуть.
Профессор Пилбим сказал:
— Кихот — это не испанская фамилия. Сам Сервантес сказал, что подлинное имя его героя скорее всего было Кехана и что жил он не в Эль-Тобосо.
Мэр сказал:
— Так и монсеньор Кихот родился не там.
— А где же он родился?
Мэр процитировал:
— «В некоем селе Ламанчском, которого название у меня нет охоты припоминать» [Сервантес, «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», ч.1, гл.1, пер. Н.Любимова].
— Но вся эта история нелепа. А Росинант…
Отец Леопольдо сказал:
— Давайте сначала осторожно положим его на кровать в третьей комнате для гостей, а потом будем обсуждать сложное различие между фактом и вымыслом.
Тут отец Кихот открыл глаза.
— Где я? — спросил он. — Мне казалось… мне казалось… я был в церкви.
— Вы и были там, монсеньор. В Осерской церкви. А сейчас мы несем вас в комнату для гостей, где вы сможете поспать на удобной кровати, пока не приедет доктор.
— Опять доктор! О, господи, господи, неужели у меня так плохо со здоровьем?..
— Немножко отдохнете — и снова станете прежним.
— Я подумал… в церкви… а потом была лестница… я подумал, если бы мне только отслужить мессу…
— Возможно… завтра… когда вы отдохнете.
— Слишком давно я не служил мессы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61