Я им не доверяю.Обе машины бесшумно катились между маленькими домиками миллионеров, стараясь никого не тревожить, словно кругом были больницы: богатым нужен покой. Ехать было недалеко: какой-то двор, захлопнулись ворота, и сразу запах полицейского участка — аммиачный запах всех зверинцев на свете. С выбеленных мелом стен коридора смотрели лица разыскиваемых преступников, похожие на подделки картин старых бородатых мастеров. В конце коридора была комната, где сидел капитан Сегура и играл в шашки.— Уф! — сказал капитан и взял две шашки. Потом он поднял голову. — Мистер Уормолд! — воскликнул он с удивлением, но, заметив Беатрису, вскочил со стула, как маленькая, туго обтянутая зеленой кожей змея. Он бросил взгляд на стоявшую позади нее Тересу; пальто опять распахнулось, может быть, намеренно. Он сказал: — Кто это, господи прости?.. — а потом бросил полицейскому, с которым играл в шашки: — Anda! Ходи! (исп.)

— Что все это значит, капитан Сегура?— Вы спрашиваете меня, мистер Уормолд?— Да.— Я хочу, чтобы вы мне это объяснили. Вот уж не ожидал увидеть здесь вас — отца Милли. Мистер Уормолд, нам позвонил некто профессор Санчес и пожаловался, что какой-то неизвестный вломился к нему в дом и ему угрожает. Профессор решил, что этот человек пришел за его картинами — у него очень ценная коллекция. Я сразу же послал полицейскую машину, и они почему-то схватили вас, вот эту сеньориту (мы с ней уже встречались) и голую проститутку. — И он добавил, совсем как тот полицейский сержант в Сантьяго: — Ай, как некрасиво, мистер Уормолд!— Мы были в «Шанхае»…— И это не очень красиво.— Мне надоело выслушивать от полиции, что я поступаю некрасиво.— Зачем вы ходили к профессору Санчесу?— Да тут вышла одна дурацкая история.— Как у вас в машине очутилась голая проститутка?— Мы хотели ее подвезти.— Она не имеет права разгуливать по улицам голая. — Полицейский перегнулся к нему через стол и что-то шепнул. — А-а, — сказал Сегура. — Теперь понятно. Сегодня в «Шанхае» была облава. Девушка, наверно, забыла свое удостоверение и не хотела сидеть до утра в участке. Она попросила вас…— Нет, все это было не так.— Лучше, если все будет так, мистер Уормолд. — Он сказал девушке по-испански: — Где твои бумаги? У тебя нет бумаг?Она с негодованием запротестовала.— Si, yo tengo нет, есть (исп.)

.Нагнувшись, она вытащила из чулка какие-то мятые бумажки. Капитан Сегура взял их и посмотрел. Он тяжело вздохнул:— Ах, мистер Уормолд, мистер Уормолд, ее бумаги в полном порядке. Почему вы ездите по городу с голой девушкой? Почему вы врываетесь в дом профессора Санчеса, разговариваете с ним о его жене и угрожаете ему? Что вам до его жены? — Девушке он резко приказал: — Ступай!Она призадумалась и стала снимать пальто.— Лучше пусть она его оставит себе, — сказала Беатриса.Капитан Сегура устало опустился на стул перед шашечницей.— Мистер Уормолд, говорю вам для вашего же блага: не связывайтесь с женой профессора Санчеса. Это не такая женщина, с которой можно шутить.— Да я с нею и не связывался…— Вы играете в шашки, мистер Уормолд?— Да. Но, к сожалению, не очень хорошо.— И все же лучше, чем эти скоты, не сомневаюсь. Надо будет нам с вами как-нибудь сразиться. Но игра в шашки требует осторожности, как и жена профессора Санчеса. — Он, не глядя, передвинул шашку и сказал: — Сегодня вечером вы были у доктора Гассельбахера.— Да.— Ну разве это разумно, мистер Уормолд? — Не поднимая головы, он передвигал по доске шашки, играя сам с собой.— Разумно?— Доктор Гассельбахер попал в странную компанию.— Я ничего об этом не знаю.— Почему вы послали ему из Сантьяго открытку, где было помечено крестом окно вашей комнаты?— Сколько всякой ерунды вам докладывают, капитан Сегура!— Я не зря интересуюсь вами, мистер Уормолд. Я не хочу, чтобы вы попали в грязную историю. Что вам сегодня рассказал доктор Гассельбахер? Имейте в виду, его телефон подключен.— Он хотел сыграть нам пластинку из «Тристана».— А может, рассказать вам об этом? — Капитан Сегура перевернул лицом вверх лежавшую у него на столе фотографию: ярко, как всегда на моментальных снимках, белели лица людей, толпившихся вокруг кучи истерзанного металла, бывшего когда-то автомобилем. — Или об этом? — Лицо молодого человека, не дрогнувшее даже от ослепительной вспышки магния; пустая коробка от папирос, смятая, как его жизнь; мужские ноги у самого его плеча.— Вы знаете этого человека?— Нет.Капитан Сегура нажал на рычажок, и чей-то голос заговорил по-английски из ящика, стоявшего у него на столе:— Алло! Алло! Говорит Гассельбахер.— У вас кто-нибудь есть, Г-гассельбахер?— Да, друзья.— Какие друзья?— Если вам необходимо это знать, у меня мистер Уормолд.— Скажите ему, что Рауль погиб.— Погиб? Но вы обещали…— Не всегда можно предотвратить несчастный случай, Г-гассельбахер.Голос чуть-чуть заикался на гортанных звуках.— Но вы дали мне слово.— Машина перевернулась лишний раз.— Вы сказали, что только припугнете его.— Вот мы его и припугнули. Ступайте и скажите ему, что Рауль погиб.Шипение пленки продолжалось еще секунду; потом хлопнула дверь.— И вы все еще утверждаете, что ничего не знали о Рауле? — спросил Сегура.Уормолд поглядел на Беатрису. Она едва заметно помотала головой. Уормолд сказал:— Даю вам честное слово, Сегура, что до сегодняшнего вечера я даже не знал, что он существует.Сегура переставил шашку.— Честное слово?— Да, честное слово.— Вы — отец Милли, приходится вам верить. Но держитесь подальше от голых женщин и жены профессора Санчеса. Покойной ночи, мистер Уормолд.— Покойной ночи.Они почти дошли до двери, когда Сегура сказал им вдогонку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63