сил и энергии едва хватало, чтобы не потерять себя, научиться вращаться в мире бизнеса, завести собственное дело. Это была труднейшая задача: иметь дело с таким взбалмошным, не терпящим возражений, капризным, но бесконечно любимым отцом – Максом Сваном.
Все изменилось в одночасье. Года полтора назад случились два события, лишившие Лью покоя.
Прежде всего, его ошеломило решение отца, спокойно проживавшего в своем поместье, заняться строительным бизнесом. Он принялся возводить жилые дома на пустошах, раскинувшихся вокруг нового современного города Хантингтона, средоточия деловой активности в новых областях промышленности, – и быстро добился успеха. Тут же он начал подготовку к застройке бросовых земель возле следующего подобного городка – Мелвилла. Увлеченный новыми заботами, он без церемоний скинул лакокрасочное производство на плечи сына. «Это чертовски выгодное дело!» – заявил он и потрепал сыночка по стриженной, с проблесками седины голове.
Лью давно мечтал освободиться из-под опеки отца. Перспективы открывались самые заманчивые, но вот второе обстоятельство ввергло его в смущение. Как только Рини стукнуло тридцать два года, она словно проснулась для любви. Чувственность овладела ею в той же мере, как и ранее безразличие во время любовных утех. Мужа теперь она домогалась постоянно и без конца говорила ему, что он даже представить себе не может, как страстно она его желает. Следом она вдруг проявила неожиданный интерес к его делам, заинтересовалась колерами, подбором оформительских материалов, навестила Лью в конторе, попросила поделиться секретами управленческого искусства. Лью не верил своим глазам, но все-таки просьбы жены исполнял в обоих случаях.
Он уже начал привыкать к новому положению – возможность самому принимать ответственные решения, вновь открывшиеся бурные радости семейной жизни сразу поманили его новыми захватывающими перспективами. На какое-то время он даже поверил, что все это ниспослано ему в качестве награды за покладистость, готовность тащить любой груз. Словно кто-то на небесах решил, что пора распахнуть перед Лью Сваном двери пошире.
Не тут-то было. Любовный пыл Рини схлынул так же внезапно, как и вспыхнул. Она вновь стала холодна, как лед; трудно было поверить, что всего несколько месяцев назад эта женщина без конца домогалась его. Оставалось только развести руками и признать, что свою жену Лью никогда не понимал и вряд ли когда-нибудь сможет понять.
После ухода Элен он долго крутился в кресле, которое занимала вдова его бывшего сотрудника, и размышлял, сколько можно хранить верность женщине, чьи чувства непредсказуемы? Не смешно ли он выглядит, упорно храня верность своей жене?!
Что ж, теперь долг Фила являлся надежным связующим звеном с Элен. Это прекрасный повод вновь увидеться с ней.
* * *
Элен вскочила с постели. Ей приснилось, что что-то случилось с детьми, что она уже потеряла их, как потеряла мужа. Сердце билось гулко, тревожно, не унять… Она сунула ноги в шлепанцы и поспешила в детскую.
Вот они, посапывают, оба целы-невредимы. Элен погладила их по очереди.
Дети, дети…
Денни уже шесть лет, а ведет себя, как четырехлетний. Все время плачет, ходит как в воду опущенный, без конца спрашивает, когда папа приедет.
Он не понимал и не принимал никаких объяснений. Как ни пыталась Элен растолковать ему, что случилось, мальчик, казалось, ничего не слышал. То, что он потерял папу, это он вроде бы понимал и только хотел знать, когда же он вернется?
В отличие от Денни, чье сердечко было открыто нараспашку, Бренда все таила в себе. Элен как-то довелось слышать, как дочь с жутковатой сухостью объясняла подругам, что ее папа умер и навсегда ушел от них. Однажды она в упор, с обезоруживающей непосредственностью спросила маму: сколько времени, по ее мнению, может составить это «навсегда»? Имеет ли оно начало? Чем измеряется? Может, существует какой-то особый календарь для «навсегда»? Если нет, то почему? Когда оно закончится? Как так – не имеет конца? Кто сказал?..
Элен терпеливо пыталась объяснить Бренде что к чему, однако испытующий взгляд дочери нисколько не смягчился. Элен со вздохом вспомнила, как они с Филом шутили – у других родителей дети как дети. Когда начинают лепетать, то произносят «мама», «папа», а их дочь как будто родилась со словом «почему» на устах.
Бренда сделалась мрачной и подозрительной. Она рассказала матери о своих страхах, что и Денни поглотит это губительное «навсегда». И маму… Элен растерялась, не могла сразу слов найти, чтобы успокоить дочь, тем более что в глубине души она боялась того же самого.
– Мне кажется, что произойдет что-то ужасное, – заявила Бренда.
– Глупышка. – Мать изобразила улыбку, чтобы подбодрить девочку. – Если что-то и должно скоро случиться, так это твой день рождения. Ты уже решила, кого пригласишь на праздник?
– Придет весь наш класс. – Она подумала, потом спросила: – Знаешь, кого еще я пригласила на день рождения?
– Кого же? – улыбнулась Элен.
– Папу. Я послала приглашение по почте. На его работу…
4
Элу Шелдроку было хорошо известно, как люди относятся к профессии поверенного и к тем, кто имеет дело с цифрами. Бумажные черви, целый день корпящие над нудными расчетами, лишенные воображения, не способные к творчеству, скучные, флегматичные, вечно всего опасающиеся и нечистые на руку. Элу не раз приходилось сталкиваться с тем, что именно так многие отзываются о его коллегах. В глубине души Эл был уверен, что ни одно из этих определений не подходит к нему. Но кроме него об этом не знал никто. Во всяком случае, пока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114