– Я беременна, – сказала Бренда, и в первый раз за все время, что они знали друг друга, Тони услышала в голосе подруги нотки застенчивой гордости.
– И ты собираешься рожать?
– Тони, да я на все пойду – только бы у меня был ребенок, – сказала Бренда.
– А как же твоя работа? – спросила Тони.
– О Бразилии не может быть и речи! – сказала Бренда безо всяких колебаний. – И надо будет внимательно посмотреть, что сказано в контракте компании об отпуске по беременности. На работе я еще ни слова никому не говорила. – И тут Бренда вновь вернулась к первому вопросу Тони. – Тони, почему ты спросила, собираюсь ли я рожать?
Тони отвела взгляд, избегая встретиться глазами с Брендой.
– Я хотела тебе сказать перед твоим отъездом в Мюнхен, Бренда. Я тогда была беременна…
– Ну и? – Салат с ореховым маслом, всегда так нравившийся Бренде, вдруг утратил свой вкус и вызывал теперь отвращение.
– Я сделала аборт, – продолжала Тони. – Я была в Сан-Франциско, знакомилась с производством кремниевых кристаллов для компьютеров. Всю неделю я провела на заводе за городом, а в пятницу во второй половине дня, как только кончилось деловое совещание, я отправилась в хорошую клинику, где не задавали лишних вопросов.
– А Так знает?
Тони покачала головой.
– Нет, – сказала она. – А вот то, что на следующем отчетном собрании компании мне предложат войти в дело на правах компаньона, он знает.
– Ты жалеешь… о том, что сделала? – спросила Бренда.
– Сама не знаю, – откровенно призналась Тони. – Зато я твердо знаю, что мысль о равноправном партнерстве приводит меня в восторг, – сказала она с улыбкой.
Бренда открыла бутылку шампанского, и они выпили.
За будущего ребенка Бренды и за то, чтобы Тони еще до сорока лет удалось добиться положения, которого достигают лишь в пятьдесят.
10
Эл предупреждал заранее, что телевидение изменит всю жизнь Элен, но, несмотря на это, она оказалась не вполне готова к тому, что изменения окажутся столь значительны. Сначала она объясняла это тем, что другие люди видят ее по-своему, не такой, как она привыкла себя видеть; но потом она сама себе все объяснила: она стала смотреть на себя другими глазами.
– Элен, угости-ка нас суфле! – кричали строительные рабочие в касках, когда Элен проходила по стройплощадке. В ответ она махала им рукой и приветливо улыбалась, а сама думала, как было бы здорово в один прекрасный день удивить их и действительно подать им огромное суфле.
Незнакомые люди обращались к ней так свободно, как будто знали ее всю жизнь. Женщины подходили к ней в универсаме, чтобы расспросить ее о тонкостях кулинарного дела; таксисты спрашивали ее, сколько бутылок вина им понадобится купить для празднования годовщины свадьбы и можно ли на званом приеме для сервировки стола пользоваться бумажными салфетками. Мужчина, который стоял за ней в очереди в банке, пообещал, что пришлет ей рецепт пирога с черникой, который пекла его мать. Он выполнил обещание, и пирог действительно оказался необычайно вкусным. Телефонистка, узнавшая Элен по голосу, когда та позвонила в справочную, хотела узнать, нет ли какого-нибудь способа вежливо дать понять засидевшимся гостям, что им уже пора уходить. Однажды, когда она стояла у магазина «Лорд энд Тэйлор», ожидая, пока красный свет сменится зеленым, знаменитая телезвезда сказала Элен, что она ее любимая ведущая телепрограммы.
Позвонил директор лекционного бюро. Он звонил еще и еще. Он хотел, чтобы она согласилась подписать с бюро контракт на поездки по стране с чтением лекций. Элен отказалась. Ей потом пришлось отказываться снова и снова. Да и как она могла поступить иначе: как же вести дела в «А Ля Карт», если разъезжать по всей стране.
Ее отказ ничуть его не обескуражил; напротив, он продолжал звонить ей каждые три недели, а спустя два месяца после того, как к ней обратились с предложением о лекциях, стал звонить его главный конкурент по организации лекций.
Журнал для работающих женщин предлагал Элен вести колонку, посвященную приему гостей. Это было заманчивое предложение, но Элен не в состоянии была взяться еще и за это: у нее не хватало времени, чтобы выполнить такую работу достаточно хорошо. Она и так разрывалась между «А Ля Карт» и АМ/США и не имела возможности взяться за большее.
Был звонок и из издательства. Они хотели, чтобы она написала книгу о приеме гостей. Элен встретилась за ленчем с редактором, энергичной, спортивного вида женщиной около сорока лет, которая была замужем и имела троих детей. Каждый день ей приходилось долго добираться на работу из дальнего пригорода, где она жила, и они с Элен провели большую часть ленча, обмениваясь мнениями о том, как следует делать карьеру и воспитывать детей.
– У меня не трое, как у вас, а двое, и то я думала, что не выдержу, – призналась Элен. – Как вы на это решились? И зачем?
– Элементарно, – ответила женщина, и на лице ее отразилось некоторое смущение. – Просто я хотела иметь все.
– И вам это удалось? – спросила Элен, думая о Бренде.
– Да, – сказала редактор. – Только чаще всего я слишком устаю, чтобы получать от этого удовольствие.
Элен нечего было на это ответить. Должно быть, нигде в мире ни одной женщине еще не удавалось разрешить противоречия между карьерой и семейной жизнью, успехом и детьми, продвижением по службе и любовью.
Разговор за ленчем был туманным и неопределенным. Редактор хотела, чтобы в книге было много полезных советов, занимательных сведений, рецептов блюд, которые можно приготовить быстро и без труда, а главное, чтобы книга была живой и яркой.
– Но во мне-то нет никакой живости и яркости, – возразила Элен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114