Эвелин задумалась над словами доктора. Что же произошло внутри нее самой, о чем она не догадывалась и чему никак не могла помочь?– Тогда почему?– Вы задаете вопрос, на который нет ответа. Знаете ли, миссис Баум, врачи не обладают сверхъестественными способностями. Иногда нам неизвестны причины происходящего.– А какие причины могут быть? Назовите мне хоть некоторые.Доктор понял, что Эвелин не успокоится, и заговорил:– Причин может быть множество. Для того чтобы ребенок родился в срок, здоровым и невредимым, миллионы клеток должны развиваться в нужной последовательности и нужным путем. Одной из наиболее распространенных причин является то, что недостаточно развиваются легкие и сердце. Иногда пуповина обвивается вокруг шеи младенца и душит его. Порой он захлебывается в плодных водах… Вы уверены, что хотите узнать все возможные причины?– Только одно, – сказала Эвелин. – Это была моя вина?Эвелин была уверена, что сделала что-то не так. В ней росло убеждение, что с ней было что-то не в порядке. Она чувствовала себя виноватой и не сомневалась, что потеряла ребенка из-за собственной ущербности.– Это была моя вина? – прошептала Эвелин.– Нет. Совершенно очевидно, что за вами нет никакой вины. И думать забудьте о подобных глупостях. Выкидыш – еще не конец света.– А мне кажется, что так оно и есть.Пережитое отдалило Эвелин от всех – Ната, матери, отца. Они были очень внимательны к ней, но ей до них не было дела.– Поверьте, это не конец света и не ваша вина. – Доктор Коллманн умел выглядеть удивительно бодрым.– Что мне делать? – Эвелин услышала в своем голосе жалобу и устыдилась. Но ей так хотелось, чтобы кто-то подсказал, что делать. Пусть тот, кто знает больше нее, объяснит ей, что теперь делать, чтобы все снова стало хорошо, и она сделает это.– Что вам делать? – переспросил доктор Коллманн. – Забудьте все, ступайте домой, займитесь своими делами. Забеременейте снова, как только сможете. Лучшего средства нет.Впервые Эвелин улыбнулась:– Так просто? Пойти домой и забеременеть?– Очень просто. – Доктор Коллманн ткнул рукой в сторону приемной, заполненной женщинами с разными сроками беременности. – Женщины только и делают, что беременеют.
Советы легче давать, чем им следовать. Прошло три года, прежде чем Эвелин снова забеременела. В начале марта 1951 года, на девятой неделе беременности, она снова выкинула. У нее не было никаких опасных признаков, и вдруг начались острые спазмы. Все было кончено в десять минут в ванной комнате. Рядом никого не было, на этот раз не выли сирены в ночи и врачи не склоняли над ней свои лица.В последующие дни Эвелин отказывалась от пищи, отказывалась одеваться, отказывалась выходить из дому. Она молчала и не пыталась объяснить близким, что любая случайная встреча на улице или в магазине с беременной женщиной или ребенком причиняет ей невыносимую боль. Она боялась пройти мимо школы, мимо площадки для игр или даже мимо витрины детского магазина. Окружающий мир страшил ее, потому что в улыбке ребенка, в нахмуренных бровях матери, в пустой детской коляске ей виделось осуждение.Нат и ее родители встревожились. Эвелин похудела, стала беспокойной, вздрагивала от малейшего шороха. Близкие окружили Эвелин заботой и сообща убедили ее показаться доктору Коллманну. Мать отвезла ее к доктору и сидела рядом в приемной, пока сестра не позвала Эвелин в кабинет.Доктор Коллманн снова тщательно осмотрел Эвелин и откровенно признался, что снова не обнаружил каких бы то ни было отклонений. Овуляция у нее происходила с завидной регулярностью, но ведь многие женщины с нерегулярной овуляцией рожают и производят на свет здоровых детишек. Все зависит от особенностей организма. Похоже, Эвелин принадлежала к числу тех женщин, которым труднее забеременеть и труднее выносить плод до срока. Единственное, что мог предложить доктор Коллманн, не отчаиваться и повторить попытку.Его слова на этот раз не вселили в Эвелин ни надежды, ни уверенности. После недолгих колебаний доктор Коллманн решился выписать Эвелин транквилизаторы. Лекарство это было новое, и его побочные эффекты никто толком еще не исследовал, однако доктор Коллманн пошел на такой шаг, рассудив, что нервы у пациентки на пределе и что возможная польза оправдает возможный риск.Транквилизаторы, казалось, сотворили чудо. От нервозности Эвелин не осталось и следа, а к маю 1951 года она была снова беременна.Эвелин снова почувствовала себя счастливой. В конце концов доктор Коллманн оказался прав, и она была уверена, совершенно уверена, что уж на этот раз ничего плохого не случится. Ее прежние выкидыши были не более чем жестокими ошибками капризной природы. Теперь же Эвелин во что бы то ни стало подарит Нату прелестного малыша. Она терпеливо ждала, не сомневаясь в благополучном разрешении. К сожалению, она ошиблась – в июле она снова выкинула.Доктор Коллманн, ставший теперь ее врачом, снова посадил Эвелин на транквилизаторы. На сей раз они не помогли. Эвелин глотала таблетки, не веря в успех. Она ни во что не верила, как не верила ни врачу, ни мужу. Она была убеждена, что Нат лжет ей в глаза, когда говорит, что все еще наладится, что у них непременно будет ребенок, что она обычная женщина, что он ее любит и всегда будет любить, что бы ни случилось.Эвелин замкнулась в себе, и виной тому было чувство ущербности. Она была бесплодна, в то время как Нат и его предприятие процветали. Брат Пит женился три года тому назад, и у него уже был сын, а его жена снова была на сносях. Ее бывший жених Эрни тоже был женат – на девушке, которую он встретил в Пенн, – и у него было трое детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95