– Самолет прилетел на пять минут раньше, – сообщил Дик. – Наверное, ветер был попутный.– Вот и хорошо, – сказала миссис Розер. Теперь, при свете, Барбара рассмотрела седые волосы, стянутые в скромный пучок, дешевое домашнее платье из набивного ситца и аккуратно заштопанную коричневую кофту. Ей стало ужасно жаль эту женщину, она выглядела такой измученной. Барбара знала о ее старшем сыне, брате Дика, по имени Бод, – какие надежды она на него возлагала и как все эти надежды рухнули в один миг, когда он погиб в местечке, о существовании которого она до этого и не подозревала, – каком-то Парк Чоп Хилле.– А где отец? – спросил Дик.– Во втором домике, – сказала мать. Барбара почувствовала себя обиженной: выходит, мистер Розер не счел ее приезд достаточно серьезным поводом, чтобы прийти домой пораньше. Она отогнала эти мысли: Дик ведь предупреждал, что его родители не любят показухи.– Как нынче бизнес?– Еще рано что-то говорить, – сказала миссис Розер, наполняя холодной водой большую эмалированную кастрюлю и перекладывая туда очищенные картофелины.– Может, помочь? – спросила Барбара.– Можешь накрыть на стол. Дик, покажи ей, где все лежит. – Миссис Розер повернулась к Барбаре и в первый раз посмотрела прямо на нее, встретилась с ней взглядом и улыбнулась.С военной точностью Барбара разложила на голом столе грубые ножи и вилки, все разные. Сложенные бумажные салфетки легли слева от вилок, и, наконец, напротив ножей встали стаканы, похожие на те, что бесплатно выдают клиентам на бензозаправках.– А вот и отец, – сказала миссис Розер. Дик посмотрел в окно, следом за ним – Барбара. Она не поверила своим глазам – мистер Розер приехал домой на светло-голубом четырехдверном «кадиллаке».
Всю рождественскую неделю красивый городок Аспен сверкал и переливался огнями вокруг них. Всякий раз, когда Барбаре хотелось нарядиться в длинную юбку и кашмирский свитер и отправиться с Диком в какую-нибудь гостиницу, где можно будет усесться перед пылающим камином и выпить, она неумолимо прогоняла эти мысли. Вместо этого она проводила все время с родителями Дика. Его мать была из тех женщин, которые считают за лучшее молчать и не выказывать своих чувств. При ней Барбара всегда приходила в смущение и предпочитала общество Алекса Розера – он, по крайней мере, разговаривал. Он расписывал ей свою систему учета инвентаря, жаловался, что клиенты не берегут имущество, которое берут напрокат и возвращают его в жалком виде, и сетовал, что ему приходится нанимать на работу студентов колледжа, чтобы управляться со всеми делами.– Ни один из них не желает честно отрабатывать свои деньги, – говорил он, и Барбара поддакивала, а Дик не проявлял никакого интереса.Всю неделю Барбара старалась понравиться родителям Дика. Она чувствовала, что с матерью Дика ей это не удалось. Миссис Розер была очень набожна. Она не поощряла выпивку, танцы, чтение романов или посещение кино. Она считала расточительство грехом, поэтому в доме всегда было темно.Алекс Розер, напротив, был своевольный, жизнерадостный и отзывчивый человек. Он не верил в Бога и с одинаковым презрением относился как к католикам, так и к иудеям, протестантам и мормонам. Его религией были деньги. Он называл жизнь борьбой за выживание среди бесчестных и неумелых студентов, которых он нанимал, и ненасытных налоговых инспекторов.Энергия Алекса Розера заражала, и Барбара даже заинтересовалась его бизнесом. Он превращал его в приключение, полное действия, изобилующее победами и поражениями, ненавистными врагами и верными друзьями. Это была мыльная опера с тысячью действующих лиц, главным из которых был сам Алекс. В конечном счете – и по иронии судьбы – Алекс Розер оказал больше влияния на судьбу Барбары, чем сам Дик. Но это было потом…У Сары и Алекса Розеров было очень мало общего, разве что вера в тяжелый труд и бережливость. С раннего утра и до отхода ко сну Сара Розер мыла, скребла, драила и варила. Она с гордостью показала Барбаре чердак, где все полки были уставлены банками с кукурузой, маринованными арбузами, свеклой и фасолью, которые она собственноручно законсервировала на исходе лета, когда все было дешево.– Ты думаешь, я им понравилась? – спросила Барбара, едва они загрузились в арендованный «додж» и поехали по ухабистой дорожке. Она не сомневалась, что мистеру Розеру– да, но что касалось матери Дика, то здесь уверенности у нее не было.– Да, ты им понравилась, – сказал Дик.– Откуда ты знаешь? – Барбара жаждала доказательств, чего-нибудь определенного.– Знаю, и все. – Дик говорил уклончиво… Это было так непохоже на него.– Сюрприз?Дик улыбнулся, и Барбара догадалась.– Когда я о нем узнаю?– Достаточно скоро.– Противный, – сказала Барбара. Она придвинулась к нему ближе и положила руку на его бедро. Интересно, что ее ожидает?
Эванджелин Друтен не в чем было упрекнуть Дика Розера: он, безусловно, был влюблен в ее дочь; он был благоразумен и нежен; он блестяще окончил Гарвард; его, несомненно, ждет большое будущее. У Дика Розера было все, чего только может требовать женщина от своего будущего зятя.И все же Эванджелин Друтен беспокоилась. Он был такой рассудительный. И хотя ей не хотелось в этом признаваться, рассудительной была и ее дочь. Они вели себя, словно супруги с сорокалетним семейным стажем. Каждый вечер после ужина они садились смотреть телевизор; однажды они провели вечер за карточным столом с другой помолвленной парой; как-то раз они взяли с собой в кино на «Вокруг света в восемьдесят дней» саму миссис Друтен. Они вообще когда-нибудь веселятся?Смерть мужа в корне изменила Эванджелин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95