Ничего. Лидия уберет.Джой попыталась вообразить себя убийцей. Она залезла на подоконник в своей спальне и стала разглядывать людей, проходивших внизу по улице. Она согнула правую руку в локте, выставив указательный палец, левый глаз прищурила, а правым сосредоточилась на указательном пальце. В качестве жертвы она выбрала женщину средних лет, явно обеспеченную, прогуливавшую пару миниатюрных собачек, – кажется, такс. Джой тщательно прицелилась и нажала на курок. Женщина в диком изумлении глянула вверх, ноги ее подкосились, и она медленно, очень медленно стала оседать на тротуар. Она не издала ни звука. И крови не было. Только черная дырочка на левой груди. Собачки ничего не заметили, они продолжали поливать металлический столб со знаком «Стоянка запрещена».В следующий час она «убила» троих: посыльного – негра, который разносил по адресам букеты цветов; импозантного мужчину с седыми усами, который нес большую картину, обернутую в плотную бумагу и перевязанную белой бечевкой, и девушку с золотистыми волосами, в очках-хамелеонах. Все они «умерли» беззвучно.
– Я убила четырех человек, – сказала Джой в четверг.– Вот как? – поинтересовался доктор Сполдинг.Джой ждала его более бурной реакции и живого интереса. Его холодность и спокойствие вывели Джой из себя:– Вам когда-нибудь говорили, что у вас вместо мозгов дерьмо?– Очень часто, – сказал доктор Сполдинг спокойно.Джой представила себе, что у психиатра наверняка есть благодарные пациенты. Они конечно же шлют ему открытки к Рождеству. Но она больше ничего не скажет. Почему она должна быть откровенной? Почему она должна тратить на него свои силы?Оставшееся до конца приема время они провели в полном молчании. Доктор Сполдинг встал, открыл дверь, и Джой вновь оказалась в мраморном фойе. Она взглянула на свои часы с изображением Микки Мауса: было без десяти пять.И у этого промывателя мозгов – в голове часы. Что-то там кукует у него в башке.Джой ненавидела доктора Сполдинга, ее бесила одна только мысль, что придется вновь идти сюда. С помощью Иви она наврала ему с три короба, а он был настолько туп, что всему поверил и продолжал задавать ей идиотские вопросы. Только кретин мог быть так легко одурачен ее враньем, значит, доктор Сполдинг он и есть. В июне она окончательно решила, что с нее хватит этого бежевого промывателя мозгов. Она спросила отца, как он считает, продолжать ли ей эти посещения. Тот ответил, что побеседует со Сполдингом, потом они решат.– Такой вариант тебя устраивает? – спросил он.– Только если к нему пойдешь ты, а не она. – Джой имела в виду мать.На следующей неделе Нат встретился с доктором за ленчем и потом рассказал об этом дочери.– Сполдинг говорит, что ты очень враждебно настроена, а по натуре зажата и агрессивна.Они пошли позавтракать в «Плазу», чтобы можно было поговорить без посторонних. Нат заказал джин со льдом и какой-то салат. Они сели за столик у окна, и, хотя заведение выглядело достаточно старомодно, Джой здесь понравилось.– Значит, я зажата и агрессивна? Дерьмо все это! – отрезала Джой, потягивая свой коктейль. – Сказал он, чокнутая я или нет?– На эту тему он не распространялся, – ответил Нат, и они рассмеялись.Джой почувствовала себя легко и свободно, будто освободилась от тяжелого груза.– Что ты сам-то о нем думаешь? Как он тебе показался?– Придурок, – ответил отец, открывая меню. – Ты что будешь брать?– Считаешь, я могу к нему больше не ходить?– Я поговорю с матерью.– Фирменный салат с курицей, белое мясо без гарнира, – сказала Джой. – Послушай, па!– Что? – откликнулся Нат.В этот момент Джой думала об отце, о том, насколько привлекательно он выглядит, какой он замечательный. Мать ничем не заслуживала такого мужа, как он. Джой хотела бы найти себе подобного мужчину.– Я тебя люблю.– Пожалуй, я возьму то же, что и ты, только двойную порцию, – ответил отец. – Валяй, заказывай.
В сентябре шестьдесят девятого, уговорив отца и переругавшись с матерью, Джой удалось-таки покинуть родительский кров и поселиться отдельно. Она сняла квартиру в одном из небоскребов на 63-й улице. Чтобы как-то успокоить мать, Джой устроилась на кинематографические курсы при Нью-Йоркском университете. Эвелин полагала, что пока дочь где-то «пристроена» и чем-то «занимается», все не так плохо и повода для настоящих волнений нет.Правда, тревог и забот у матери хватало: она переживала за дочь то по поводу наркотиков и аборта, то ей казалось, что та переутомляется или ее обидел какой-нибудь парень, короче, Эвелин сильно беспокоило будущее Джой. Когда дочь сообщила ей, что Иви выходит замуж за своего дружка – Дика Нуньяна – сына армянина и ливанки, мать страшно расстроилась. По выражению ее лица Джой догадалась, что та в ужасе от мысли: вдруг дочь последует примеру подруги и выскочит замуж за китайца или того хуже! Правда, вслух она не осмелилась сказать ни слова.Мать и отчим Иви к тому времени уже не жили вместе, они подали на развод. Когда Иви сказала Джой, что они с Диком собираются пожениться, та спросила:– Наметила его первым? – Она хорошо помнила, как подруга утверждала, что у нее будет, по крайней мере, три или четыре мужа.– Нет, – отвечала Иви. – Я буду жить с ним до самой смерти. Терпеть не могу всякие там разводы.
Первый год самостоятельной жизни Джой совпал с концом шестидесятых. Она сильно изменилась, превратившись из протестующей, отвергающей все и вся в более спокойного, положительного человека. Видно, она уже прошла свой путь от разрушения к созиданию. В этот год впервые Джой влюбилась. Вообще-то ей нравились эти курсы. Ее друзья больше походили на Джой, чем на богатых самодовольных студентов из «Ардслея».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95