Она не любила скоблить духовку, размораживать холодильник, начищать ванну и менять постельное белье. Когда она сетовала на это, Дик говорил, что он тоже терпеть не может заседаний по финансовым вопросам, но обожает делать чертежи и что от разговоров с управленческими работниками он готов лезть на стену, тогда как с другими, такими же, как он, инженерами, может вполне нормально разговаривать. Но его работа состоит и из того, и из другого. Тогда Барбара переставала жаловаться и в миллионный раз думала, какая же она счастливая, что вышла замуж за человека, столь невозмутимо воспринимающего все проблемы, которые преподносит нам жизнь.И еще одно нравилось Дику в его работе – капитан Эдвард Стилсон.– Он точь-в-точь офицер из кинофильма, – говорил Дик. – Седые волосы и бронзовый загар. Ты бы нашла его привлекательным. Знаешь, ведь за вторую мировую войну он получил Серебряную звезду с дубовыми листьями.– Дубовые листья просто прелесть, – сказала Барбара. – Я никогда не могла устоять перед ними.– Должна устоять, – предупредил Дик, уводя ее из кухни, где она мыла зелень для салата. – А не то я тебя отшлепаю. Ты принадлежишь мне. Частная собственность. Не приближаться.Они были уже в постели, и Барбара сразу забыла о том, что иногда, хотя она и не желала в этом признаваться даже себе самой, она чувствовала, что Дик женат не столько на ней, сколько на компании «Маклафлин».
– Девушка? Я хочу заказать разговор. Мне нужен мистер Ричард Розер. – Барбара продиктовала номер в Аннаполисе, который ей оставил Дик.Он находился в Военно-морской академии на консультациях – компания «Маклафлин» выполняла заказ флота. Барбара стояла в телефонной будке в магазине на 77-й улице. Был холодный и слякотный день, 5 января 1958 года.Телефонистка соединяла целую вечность. Несмотря на холод, Барбаре было жарко, от возбуждения она вся пылала. Наконец в трубке раздался мужской голос, далекий и неразборчивый.– Дик?– Алло, – сказал он наконец.– Я тебя люблю, – выпалила Барбара. Она не собиралась этого говорить по телефону, слова вырвались сами собой.Трубка с той стороны молчала.– Я тебя люблю, – повторила Барбара. – И наш малыш тоже.– Ты беременна! Здорово! Когда?– В июле. Я только что ходила к врачу за результатом анализа. Я не хотела тебе говорить, пока не была уверена.– В июле? Замечательно!Дик был в восторге. Он жаждал стать отцом сильнее, чем чего бы то ни было, даже сильнее, чем женитьбы. Но он, конечно, никогда не признавался в этом Барбаре. Он боялся, что она не так его поймет.– Ты кого хочешь, мальчика или девочку?– Все равно, главное, чтобы ребенок был здоровенький, – ответил Дик, хотя в глубине души он надеялся, что родится сын. Это было так естественно.– А мне иногда хочется мальчика, а иногда девочку. Я не могу решить, – сказала Барбара.– Тебе и не придется решать, – заметил Дик.Барбара рассмеялась и впервые за весь день расслабилась. Затем она задумалась.– А ты будешь меня любить по-прежнему, когда я растолстею и у меня вырастет живот?– Еще сильнее, чем теперь.Мать Барбары была счастлива, что у нее будет внук или внучка, хотя про себя она удивлялась, зачем Барбара и Дик хотят связать себя по рукам и ногам так скоро. Розеры тоже были довольны, но они были так далеко, что на них вряд ли можно было рассчитывать. Барбара гадала, как они отнесутся к ребенку, ведь это будет их первый внук.В ожидании июля Барбара принялась превращать самую светлую комнату квартиры в детскую. Мать дала ей кроватку и высокий стульчик, которыми она пользовалась, когда Барбара была ребенком. В супермаркете «Мэйсиз» она купила колыбель, а в магазине медицинского оборудования – специальный стол для пеленания ребенка, со множеством ящичков. Она запаслась пеленками, подгузниками, ватными тампонами, распашонками, фланелевыми пижамками, детскими весами, градусником, стерилизатором и двумя дюжинами бутылочек с сосками. Барбара не собиралась кормить ребенка грудью, что бы там ни говорили врачи о пользе материнского молока. Одна подруга сказала ей, что это может быть больно и что ребенок иногда даже кусается.Барбара читала доктора Спока и почти наизусть заучила брошюру «Здоровье и материнство», которую дал ей ее врач. Она следила за тем, как растет ее живот и набухает грудь, и всякий раз, когда ребенок толкался у нее внутри, ее переполняла любовь. В последние месяцы беременности на груди у нее появились большие синие вены, и она волновалась, что Дику они покажутся безобразными. Но она ошибалась.Когда она прямо спросила его, он провел по одной такой вене языком.– Я ведь говорил тебе, – сказал он, – что, когда ты будешь беременна, я буду любить тебя еще сильней.– Я тоже люблю тебя сильней. По-моему, это какое-то безумие.– Пусть безумие, но это правда, – сказал Дик.– Может, мне остаться беременной навсегда?– Я бы не возражал.Они занимались любовью каждую ночь вплоть до последних трех недель перед родами, когда это уже стало слишком затруднительным. Никогда еще Барбара не испытывала такого сильного желания. Ей все было мало.– Я становлюсь нимфоманкой, – сказала она Дику однажды ночью, когда оба они лежали потные и утомленные на скомканных простынях, переплетя руки и ноги.– Именно об этом я всегда и мечтал, – ответил Дик.– О нимфоманке?– О беременной нимфоманке.И они вновь предались любви.
Родовые схватки начались десятого июля в одиннадцать утра. Вечером того же дня Барбара произвела на свет девочку. Ей сделали обезболивание в спинномозговой канал, но она оставалась в сознании и слышала первый крик своего ребенка. Она протянула к нему руки, но врач, промывавший глазки младенцу, заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95