Даже он, наконец, заметил. Все утро Джейд провела у доктора Надриеса и сейчас чувствовала себя несчастной, потерянной, опустошенной. Словом, отвратительно себя чувствовала. Куда она ни кидала взгляд, повсюду были женщины с детьми. Начальная школа, мимо которой она каждый день проходила по пути на работу, смех и выкрики детей, доносившиеся оттуда, были для нее постоянной болью и вечным укором. Она оказалась права. С нею и в самом деле было неладно. И сегодня утром доктор Надриес сказал ей об этом.
– Тебе надо поправиться, – говорил Херб, привычно воображая себя доктором и давая непрошеные советы. – Нарастить немного мясца на кости. Не удивительно, что у тебя не может быть детей.
Джейд с ужасом посмотрела на него.
– Не может быть детей? Кто это сказал? – ошеломленно спросила Джейд. – Кто это вам сказал?
– Барри, – ответил Херб, вступая, сам того не ведая, в опасную зону. Он с аппетитом поглощал яблочный пирог.
– Барри? Барри сказал, что у меня не может быть детей? – Голос Джейд поднялся до крика. Люди оборачивались, но ей было на это наплевать. – Когда?
– Несколько лет назад, – рассеянно ответил Херб, подкладывая к себе в тарелку сбитые сливки. – Поэтому я и изменил свое завещание.
Джейд пристально посмотрела на него.
– Барри сказал вам, зачем я ездила домой?
– Разумеется, – Херб отправил в рот очередную порцию. – Повидаться с матерью.
– А он сказал вам, что я сделала аборт? – От пряного запаха яблочного пирога ее тошнило. Едва сдерживая приступ дурноты, она вскочила и почти закричала:
– Да, сделала аборт, потому что он хотел этого. Сказал? Сказал, что я убила нашего ребенка? Вашего внука, Херб! А сказал он вам, что я назвала малыша Хербом? В вашу честь!
Растерянность сменилась у Херба выражением ужаса. Он взглянул на Джейд, побелел как полотно и затрясся, словно с ним случился апоплексический удар. Кусок пирога, насаженный на вилку, выпал из его рук. Белый крем растекся по голубому костюму Херба, а вилка упала назад в тарелку с таким стуком, будто выстрелили из ружья. Но крик Херба был громче.
Не дожидаясь, пока он придет в себя, Джейд швырнула салфетку и принялась оглядываться по сторонам в поисках Барри. В кафетерии его не было. В кабинете тоже. Она накинула пальто, села в машину и поехала на фабрику, где Барри часто бывал по делам. Но сегодня его там не видели. Она заглянула в несколько ресторанов, куда он, случалось, заходил, и в конце концов отправилась домой. Его машина была в гараже. А на подъездной дорожке стояла желтая «хонда», которую Джейд никогда прежде не видела. Джейд воспользовалась черным входом и через прачечную прошла на кухню.
Там сидела незнакомая девица и лениво пила кофе. Она была невысокого роста, коренастая. На голое тело был накинут желтый шелковый халат Джейд. Девушка подняла глаза на Джейд, остановившуюся на пороге.
– Вы, наверное, жена, – сказала она с приветливой улыбкой, словно это была милая болтовня за кофейным столиком. – А Барри пошел пообедать. Он будет с минуты на минуту.
Джейд посмотрела на девушку, на банку с кофе, на чашку, на халат и на дубовый стул, на котором устроилась гостья. Ее кофе, ее чашка, ее халат, ее стул, который она купила на сельском аукционе, а потом сама обстругала и покрасила. Она почувствовала, как гнев душит ее. Теперь она поняла переживания матери, но, хотя все это было ужасно, эта боль не могла сравниться с болью утраты ребенка.
– Вон отсюда! – Джейд выхватила у нее из рук чашку. – Снимай мой халат и убирайся!
Она схватила девицу за локоть и грубо потащила се в спальню. Часть одежды была брошена на обитый тканью стул, а другая половина валялась на полу. Постель – постель, которую она делила с Барри, – была смята, а в комнате был разлит густой запах секса.
– Я не хотела приходить сюда, – лепетала девица, подбирая свои вещи и одеваясь. Застегивать блузку она сочла излишним, точно так же, как и завязывать шнурки на туфлях. – Говорила же я Барри, что можно пойти ко мне. Но он сказал, что все будет в порядке.
– Черта с два в порядке! – Джейд швырнула девице свитер и принялась подталкивать ее к входной двери. Открыв ее, она буквально вышвырнула девицу наружу.
– Вон! – закричала она, дрожа от ярости. – Вон отсюда!
– Право, мне не хотелось вас огорчать. Я хочу сказать, что мне нравятся женщины. Я феминистка, – сказала девица, путаясь в шнурках и едва не падая. Я подписываюсь на «Мисс…». – Тут Джейд с грохотом захлопнула дверь.
Джейд вымыла кофейную чашку, затем сорвала с постели простыни и застелила новые, а измятые швырнула в корзину для грязного белья. Туда же последовал и желтый ночной халат. Несколько раз ей приходилось останавливаться из-за охватывающей ее слабости. Когда появился Барри с бумажной сумкой из «Макдоналдса» в руках, она, завернувшись в красное с белыми полосами стеганое одеяло, которое когда-то так любила, сидела на кровати, вся дрожа. От запаха гамбургеров ее затошнило, и она едва проглотила комок, подступивший к горлу.
– Почему ты дома? – побледнев, спросил Барри, не глядя ей в глаза.
– Это я тебя хотела спросить, – спокойно откликнулась Джейд, сжимая одеяло, хранившее тяжелый запах чужого тела.
– Наверное, ты застала здесь Дебби, – осторожно сказал Барри, судорожно сглотнув.
– Да, Барри, я познакомилась с твоей приятельницей, – сказала Джейд, подчеркнуто хладнокровным тоном. Она чувствовала на теле приятную тяжесть одеяла, согревавшего и придававшего силы.
– Это не приятельница, – сказал он, наконец-то взглянув на жену и тут же стыдливо отводя глаза.
– Тогда кто же?
– Так. Никто. – Голос Барри звучал виновато и жалко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159