ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Пора прекратить проволочку, писалось в добавлении, и не отвлекаться на другое.
Огюст был возмущен. Он написал им, что целиком посвятил себя работе над «Бальзаком», другим не занимается и требует продления срока. Он указывал, что годовщина будет только в 1899 году и что к этому сроку Общество получит памятник, действительно достойный события.
Огюст считал, что логика его неопровержима, и поэтому был удивлен, когда Общество заявило, что, прежде чем продлить договор, они должны увидеть памятник, добавляя: «Мосье Роден, у вас репутация человека, который ничего не заканчивает. Свидетельством тому „Граждане Кале“, „Виктор Гюго“, „Врата ада“ и „Клод Лоррен“.
Это его взбесило: «Граждане Кале» и «Клод Лоррен» закончены. Сгоряча он хотел обрушить на Общество всю свою ярость. Но по совету Малларме, Буше и Пруста ответил в примирительном, как он считал, тоне. Вежливо написал, что понимает их беспокойство и, чтобы быть уверенным, что их удовлетворит памятник, ему требуется еще некоторое время. После этого он будет счастлив показать Обществу свою работу. Письмо заканчивалось словами:
«Искренне, с уважением, Ваш друг Огюст Роден».
Он был доволен, что нашел выход из положения, и твердо уверен, что неприятности кончились.
3
Поэтому Огюст очень рассердился, когда к нему нагрянула комиссия от Общества в составе пяти человек.
Огюст не предложил им присесть и смотрел на них, как на врагов.
Золя, все еще крепкий мужчина в свои пятьдесят три года, представил остальных: Андре Шоле – человека с приятными манерами, процветающего драматурга, пишущего элегантным слогом; Виктора Пизне, известного военного историка, маленького мужчину с лицом хищной птицы; Робера Берара, представителя огромной армии третьесортных писателей, которые и составляли основную массу членов Общества, и Анри Рю, биографа, задавшегося целью перещеголять Гонкура в выискивании скандальных историй.
Огюст догадался, что после истечения срока президентства Золя, Берар и Рю станут поддерживать либо Шоле, либо Пизне, двух самых влиятельных членов Общества. Все они были шокированы скульптурой, даже Золя; ничего подобного они не ожидали. Шоле сказал:
– Мосье Роден, мы пришли к вам с лучшими намерениями.
Огюст насторожился и спросил:
– Вы чем-нибудь недовольны?
– Неужели у него был такой живот? – Шоле был скорее сбит с толку, чем шокирован.
– Он ведь у него не обвислый, – вызывающе заметил Огюст, – и ноги выдержат, крепкие.
– Бальзак выглядит, как жирный сатир на какой-нибудь оргии, – сказал Пизне.
– Скульптура редко удается сразу, – сказал Огюст. Но он чувствовал, что другие члены комиссии согласны с Пизне и недовольны его строптивостью.
– Когда я леплю, я всегда помню Руссо и стараюсь ничего не скрывать. – Его злило, что приходится пускаться в объяснения: когда начинаешь объяснять, все идет насмарку.
– И вы непременно должны сделать его таким тучным? И таким уродливым? – вызывающе спросил Пизне.
– Если он и уродлив, то только потому, что вы его таким видите, – сказал Огюст.
– Чепуха. У вас нездоровый, непристойный взгляд на вещи, – сказал Пизне.
Огюст повернулся к Золя и церемонно обратился к нему, хотя хорошо его знал:
– Мосье, почему показ обнаженного человеческого тела приводит в смущение стольких людей, когда греки считали это вполне естественным?
– Наверное, потому, что они стыдятся своего собственного тела, мэтр, – ответил Золя.
– Все это не имеет отношения к Бальзаку, – сказал Пизне. – Памятник неприемлем. Придется отвергнуть его.
– Но я вложил в него все свои деньги и время! – воскликнул встревоженный Огюст. – Это будет крушением всех моих планов.
– Между нами говоря, вы и так уже потерпели крушение, – сказал Пизне.
– Я признаю, что работаю медленно, – ответил Огюст, – я должен постепенно совершенствовать свое произведение. Бальзак тоже не писал романы в один день.
– Сколько еще времени вам потребуется, мэтр? – спросил Шоле.
– Год или два. Какое это имеет значение? Памятник будет готов к столетней годовщине.
– А если вы заболеете? Умрете? Нет, мы не можем продлевать срок, – сказал Пизне.
– Я не подведу, – твердо ответил Огюст. – Такого случая я ждал всю жизнь. Не могу я вас подвести.
– Неудача может постигнуть каждого, – сказал Пизне, – даже Наполеона.
– Мой уважаемый друг Пизне – военный историк, – сказал Шоле, – и, возможно, он по-своему прав, но искусство – творческий процесс, его нельзя измерять днями и неделями и сравнивать с военными кампаниями.
– Каждому ясно, даже вам, мосье Шоле, что памятник никогда не будет закончен, – вспыхнул Пизне. – Это же фаллический символ. Ствол – просто мужской член. У него весь Бальзак в «Озорных рассказах». Сущий Рабле. Возмутительно.
Теперь вспылил Золя:
– Пизне, я всегда вас уважал за ваш анализ событий у Седана, но сейчас вы говорите глупости, – заявил он.
Пизне отразил удар:
– Неужели, Золя, вы хотите, чтобы такой Бальзак стоял на площади Пале-Рояль? В самом центре Парижа, да еще с именем Общества литераторов на нем?
Огюст настойчиво сказал:
– Это не окончательный вариант. Я могу одеть его, когда отработаю тело. Но это еще нужно решить. И тут потребуется время. – Он повернулся к Золя. – Вы бы пригласили подобную комиссию высказать суждение о вашей незаконченной книге?
– Я хочу предоставить вам свободу действий, но я не долго буду оставаться на посту президента.
– Сколько еще времени?
– Несколько месяцев.
– К этому сроку я постараюсь закончить памятник. Дайте мне еще полгода.
Огюст прочел в глазах Золя: «Я вам не верю», но Золя кивнул в знак согласия и другие тоже, кроме Пизне, который сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215
Огюст был возмущен. Он написал им, что целиком посвятил себя работе над «Бальзаком», другим не занимается и требует продления срока. Он указывал, что годовщина будет только в 1899 году и что к этому сроку Общество получит памятник, действительно достойный события.
Огюст считал, что логика его неопровержима, и поэтому был удивлен, когда Общество заявило, что, прежде чем продлить договор, они должны увидеть памятник, добавляя: «Мосье Роден, у вас репутация человека, который ничего не заканчивает. Свидетельством тому „Граждане Кале“, „Виктор Гюго“, „Врата ада“ и „Клод Лоррен“.
Это его взбесило: «Граждане Кале» и «Клод Лоррен» закончены. Сгоряча он хотел обрушить на Общество всю свою ярость. Но по совету Малларме, Буше и Пруста ответил в примирительном, как он считал, тоне. Вежливо написал, что понимает их беспокойство и, чтобы быть уверенным, что их удовлетворит памятник, ему требуется еще некоторое время. После этого он будет счастлив показать Обществу свою работу. Письмо заканчивалось словами:
«Искренне, с уважением, Ваш друг Огюст Роден».
Он был доволен, что нашел выход из положения, и твердо уверен, что неприятности кончились.
3
Поэтому Огюст очень рассердился, когда к нему нагрянула комиссия от Общества в составе пяти человек.
Огюст не предложил им присесть и смотрел на них, как на врагов.
Золя, все еще крепкий мужчина в свои пятьдесят три года, представил остальных: Андре Шоле – человека с приятными манерами, процветающего драматурга, пишущего элегантным слогом; Виктора Пизне, известного военного историка, маленького мужчину с лицом хищной птицы; Робера Берара, представителя огромной армии третьесортных писателей, которые и составляли основную массу членов Общества, и Анри Рю, биографа, задавшегося целью перещеголять Гонкура в выискивании скандальных историй.
Огюст догадался, что после истечения срока президентства Золя, Берар и Рю станут поддерживать либо Шоле, либо Пизне, двух самых влиятельных членов Общества. Все они были шокированы скульптурой, даже Золя; ничего подобного они не ожидали. Шоле сказал:
– Мосье Роден, мы пришли к вам с лучшими намерениями.
Огюст насторожился и спросил:
– Вы чем-нибудь недовольны?
– Неужели у него был такой живот? – Шоле был скорее сбит с толку, чем шокирован.
– Он ведь у него не обвислый, – вызывающе заметил Огюст, – и ноги выдержат, крепкие.
– Бальзак выглядит, как жирный сатир на какой-нибудь оргии, – сказал Пизне.
– Скульптура редко удается сразу, – сказал Огюст. Но он чувствовал, что другие члены комиссии согласны с Пизне и недовольны его строптивостью.
– Когда я леплю, я всегда помню Руссо и стараюсь ничего не скрывать. – Его злило, что приходится пускаться в объяснения: когда начинаешь объяснять, все идет насмарку.
– И вы непременно должны сделать его таким тучным? И таким уродливым? – вызывающе спросил Пизне.
– Если он и уродлив, то только потому, что вы его таким видите, – сказал Огюст.
– Чепуха. У вас нездоровый, непристойный взгляд на вещи, – сказал Пизне.
Огюст повернулся к Золя и церемонно обратился к нему, хотя хорошо его знал:
– Мосье, почему показ обнаженного человеческого тела приводит в смущение стольких людей, когда греки считали это вполне естественным?
– Наверное, потому, что они стыдятся своего собственного тела, мэтр, – ответил Золя.
– Все это не имеет отношения к Бальзаку, – сказал Пизне. – Памятник неприемлем. Придется отвергнуть его.
– Но я вложил в него все свои деньги и время! – воскликнул встревоженный Огюст. – Это будет крушением всех моих планов.
– Между нами говоря, вы и так уже потерпели крушение, – сказал Пизне.
– Я признаю, что работаю медленно, – ответил Огюст, – я должен постепенно совершенствовать свое произведение. Бальзак тоже не писал романы в один день.
– Сколько еще времени вам потребуется, мэтр? – спросил Шоле.
– Год или два. Какое это имеет значение? Памятник будет готов к столетней годовщине.
– А если вы заболеете? Умрете? Нет, мы не можем продлевать срок, – сказал Пизне.
– Я не подведу, – твердо ответил Огюст. – Такого случая я ждал всю жизнь. Не могу я вас подвести.
– Неудача может постигнуть каждого, – сказал Пизне, – даже Наполеона.
– Мой уважаемый друг Пизне – военный историк, – сказал Шоле, – и, возможно, он по-своему прав, но искусство – творческий процесс, его нельзя измерять днями и неделями и сравнивать с военными кампаниями.
– Каждому ясно, даже вам, мосье Шоле, что памятник никогда не будет закончен, – вспыхнул Пизне. – Это же фаллический символ. Ствол – просто мужской член. У него весь Бальзак в «Озорных рассказах». Сущий Рабле. Возмутительно.
Теперь вспылил Золя:
– Пизне, я всегда вас уважал за ваш анализ событий у Седана, но сейчас вы говорите глупости, – заявил он.
Пизне отразил удар:
– Неужели, Золя, вы хотите, чтобы такой Бальзак стоял на площади Пале-Рояль? В самом центре Парижа, да еще с именем Общества литераторов на нем?
Огюст настойчиво сказал:
– Это не окончательный вариант. Я могу одеть его, когда отработаю тело. Но это еще нужно решить. И тут потребуется время. – Он повернулся к Золя. – Вы бы пригласили подобную комиссию высказать суждение о вашей незаконченной книге?
– Я хочу предоставить вам свободу действий, но я не долго буду оставаться на посту президента.
– Сколько еще времени?
– Несколько месяцев.
– К этому сроку я постараюсь закончить памятник. Дайте мне еще полгода.
Огюст прочел в глазах Золя: «Я вам не верю», но Золя кивнул в знак согласия и другие тоже, кроме Пизне, который сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215