– Делал. Но не для выставки. Сделаю и для выставки. Пожалуйста, не останавливайтесь, вы теряете жизненность. В движении вся жизнь.
– Вы выбрали религиозный сюжет? Огюст вздохнул:
– Именно этого хочет Салон.
– Что такое Салон? Я уже целый месяц хожу взад и вперед, а вы и пальца не вылепили. Когда же вы начнете?
– Когда буду готов, – коротко отрезал Огюст. – Вы когда-нибудь носили бороду?
– Нет. – Итальянец гордился своим классическим подбородком.
– Так отпустите. Небольшую бородку. И не подстригайте больше волос.
– Почему?
– Потому что вы будете религиозным сюжетом. Пеппино разразился горячей тирадой по поводу того, как он обожает святых, но Огюст не слушал. Решение было принято, и беспокойство его прошло. Ему внушала отвращение мысль о создании еще одной бесчисленной мадонны, или Магдалины, или еще одной сцены распятия. Смешно и думать о создании нового Моисея, Давида или пьеты. Нужно выбрать редкую тему или не получившую до сих пор достойного воплощения.
Но через несколько дней в голову ему пришла новая идея, столь простая и бесспорная, что он удивился, как не додумался до нее раньше.
Пеппино всегда сопровождал свою речь непрерывной жестикуляцией вытянутых рук; он болтал весь лень напролет, но при этом выглядел величественно, синеем по-библейски, со своей отращенной бородой и длинными волосами. Казалось, сам Иоанн Креститель сошел со страниц Нового завета. Неожиданно Огюст обнял Пеппино.
– В чем дело? – удивился тот.
– Вы настоящий Иоанн Креститель. Именно таким я его себе представляю. Кто еще из библейских персонажей был столь деятелен? Кто сравнится с ним жизненностью? Никто. Но он не должен быть итальянским Иоанном, или французским Иоанном, – он заметил, что Пеппино нахмурился, – или даже еврейским Иоанном, вроде раввина у Рембрандта. Когда Иоанн стал святым, он перестал быть итальянцем, французом или евреем. Лишился всех национальных особенностей. – Огюст помнил, что почти все скульпторы и художники придавали религиозным персонажам свои национальные черты. – Мы с вами как раз на полпути, Пеппино, и пришло наконец время по-настоящему взяться за работу.
Теперь Огюст не останавливал разглагольствований итальянца во время позирования. В такие минуты движения Пеппино становились особенно непринужденными и именно такими, как у Иоанна Крестителя. Его святой должен быть воплощением веры, беспредельной, но и человеческой. Веры человека, который был сыном человеческим, олицетворением самого человека, и одновременно он должен воплощать в себе бессмертие. Он выше обыкновенного человека – Иоанн Креститель, спешащий через бесконечную пустыню принести людям веру.
Широкий, энергичный шаг Пеппино стал походкой Иоанна, гордо устремившегося навстречу Иисусу.
Огюст был всецело захвачен идеей, и работа над фигурой в глине шла легко и быстро. Она постепенно обретала контур. Глина оживала под руками Огюста, послушная каждому его желанию. Он сосредоточил внимание на ногах, бедрах и плечах и лепил и левой и правой рукой. Лепил, а итальянец все ходил взад и вперед и непрерывно говорил. Огюст готов был работать всю ночь, без перерыва, но Пеппино не выдержал и свалился от усталости. Огюст без всякой жалости смотрел на сидящего натурщика. Но потом забеспокоился. Сможет ли Пеппино завтра продолжать позировать? Задержка в работе именно сейчас могла оказаться роковой.
Пеппино совсем обессилел, но, взглянув на фигуру, поразился. Сначала ему не нравилось то, что выходило у Огюста, и он готов был выразить возмущение, но теперь, когда фигура стала вырисовываться, его недовольство исчезло.
– Вы хотите, чтобы я подыскал другого натурщика? – осторожно спросил Огюст.
– Нет-нет-нет! – завопил Пеппино. Когда скульпторы увидят эту статую, у него от них отбоя не будет. Он смотрел и изумлялся. Скульптор приметил в нем то, чего сам он никогда не замечал.
Огюст всецело отдался работе, и недели так и мелькали за неделями. По мере того как работа захватывала его все больше, он перестал ночевать дома, несмотря на все уговоры Розы, и власть «Иоанна» над ним была столь велика, что жалобы Розы не трогали его. Если он работал в мастерской несколько дней подряд, то ночевал там же, на полу, завернувшись в одеяло. Позабыл бы и о еде, но Роза приносила обед. Работа преследовала его днем и ночью. Расстаться с ней было опасно хотя бы на мгновение. Это могло сорвать подъем и непрерывность творческого процесса, замысел мог ускользнуть.
Огюст становился все более искусным в своей работе и на фабрике, но с того момента, как начал «Иоанна», все остальное отступило на задний план. Он жил в таком нервном напряжении, на таком накале чувств, что ни на что другое его и не оставалось. И поскольку он на месяцы и думать забыл о Папе и маленьком Огюсте, Роза вновь обвинила его, что семья ему безразлична, что он хочет бежать от них.
Ни от кого он не хотел бежать. Он пояснил ей, что не стремится обрести убежище в этой работе, что «Иоанн Креститель» для него – продолжение поиска.
– Не сердись на меня, – сказал он Розе. – Я ничего не могу с собой поделать. Должен закончить, и все.
Роза уныло кивнула:
– Я понимаю. – В это утро она принесла завтрак, чтобы он не остался голодным до обеда.
Огюст приказал Розе удалиться: пришел Пеппино, нельзя больше терять времени. Сегодня предстояло закончить ноги статуи, в них будет воплощен основной замысел.
Роза кивнула красивому молодому человеку и, опустив голову, вышла из мастерской.
Огюст требовал более размашистой походки и приказал натурщику делать энергичнее шаг. Он и думать не хотел, что «Иоанна Крестителя» могут упрятать куда-то в угол или что он будет декоративной скульптурой для украшения здания или зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215