Юноша вскочил на ноги.
– Перспектива! – в бешенстве закричал он. – Приходит какой-то болван в образе стула и разыгрывает из себя учителя! Перспектива – мое дело, а не твое, заруби себе это на носу!
Стул не сказал больше ни слова. Художник нетерпеливо прошелся несколько раз по комнате, пока снизу не раздался стук палкой в потолок. Под ним жил старый ученый, не выносивший шума.
Художник сел и достал свой последний автопортрет. Но он ему не понравился. Молодой человек считал, что в жизни он красивее и интереснее, и это было правдой. Он снова раскрыл свою книгу. Но в ней и дальше шла речь о раздражавшем его голландском соломенном стуле. По его мнению, стул этот наделал слишком уж много шума, да и вообще…
Молодой человек отыскал свою шляпу, какую обыкновенно носят художники, и собрался немного погулять. Как-то раз, вспомнил он, ему уже приходила в голову мысль, что живопись не приносит удовлетворения. С ней связаны только муки и разочарования, в конце концов, даже лучший в мире художник может изобразить только поверхность вещей. Для человека, любящего глубину, это, конечно, не профессия. И снова, как уже не раз до этого, он всерьез задумался над тем, чтобы последовать зову еще одной своей детской склонности и стать писателем. Плетеный стул остался в мансарде один. Ему было жаль, что его молодой хозяин ушел. Он надеялся, что между ними установятся наконец добрые отношения. Иногда его тянуло поговорить, и он знал, что мог бы научить молодого человека кое-чему полезному. Но из этого, к сожалению, ничего не вышло.

1 2