Между тем именно в это время Гермоген, не призывавший паству к борьбе, как часто и тщетно делал это раньше, но лишь служивший примером стойкого непризнания поражения своей страны, выступил наконец с воззванием в Нижний, Казань, все полки и города. Патриарх не нарушил своей линии и ни словом не упомянул ни интервентов, ни бояр-изменников, против которых народ поднялся не по его указанию, а сделав свои выводы из ситуации. Но он был весьма обеспокоен целостностью ополчения после смерти Ляпунова, в частности тем, что претендентом на престол мог стать маленький сын Марины Мнишек.Гермоген со всей строгостью заявлял, что новый самозванец «проклят от Святого Собора и от нас», «отнюдь… на царство не надобен». Участников ополчения патриарх призывал к телесной и душевной чистоте, слал им «благословение и разрешение в сем веке и в будущем, что стоите за веру неподвижно» ААЭ. Т. 2. № 194. II (№ 194.1 – отписка Ефрема пермичам).

. Этой грамотой, которую исследователи часто совсем обходят, патриарх в первый, и единственный, раз официально признавал, что народ сделал правильный вывод из его рефреном звучавшей проповеди: коли крестится Владислав – будет нам царь, коли нет – не будет нам царем. Признал, что народное восстание было законным и справедливым.По этой причине (одно дело – когда патриарх призывает к борьбе за веру, другое – когда одобряет восстание) и по ряду других соображений единственная возмутительная грамота Гермогена была неудобна ученым. Из ее текста явствовало, например, что Гермоген даже в крайнем заточении не был столь изолирован, чтобы при желании не написать и не передать на волю послание. С другой стороны, грамота не вызвала интереса у обиженных нижегородцев и не получила большого распространения (казанцы переслали ее в Пермь), что как-то не вяжется с представлением о Гермогене как вожде ополчения. Тем не менее она сохранилась, тогда как предполагаемых популярнейших грамот нет и следа…Но ведь и без этой грамоты ясно, что, когда изменники в Кремле с пеной у рта требовали от Гермогена чуть ли не распустить ополчение, реальным влиянием он уже не обладал. А драгоценная единственная грамота свидетельствует, что он оставался единомысленным со своей паствой. Недаром Ефрем легко пояснил его мысль: не выбирать царя «своим произволом, не сославшись со всею землею – и нам того государя… не хотеть и против его стоять всем… единодушно. А выбрать бы нам… государя, сославшись со всею землею, кого нам государя Бог даст». Глава четвертая СВИДЕТЕЛЬСТВА И ДОКУМЕНТЫ 1. Рассказывает «Новый летописец» В XVII веке (да и позднее) «Новый летописец» был популярнейшим историческим сочинением. Это и неудивительно: по полноте фактического материала он занимает первое место среди летописей, повестей и сказаний о бурных событиях с конца царствования Ивана Грозного до постановления на патриаршество Филарета (в 1619 году). Наряду с первой редакцией «Нового летописца», появившейся около 1630 года, существовало множество других, доводивших повествование до середины и даже до конца XVII века. Любители истории создали колоссальное количество списков памятника, нередко включая его в обширнейшие летописные своды. По всей стране, от двора московских патриархов в Кремле до самых отдаленных краев Русского Севера и Сибири, читатели узнавали о драмах Смутного времени и делах патриарха Гермогена прежде всего из «Нового летописца». Его рассказы о Гермогене отличались от десятков других повествований особой конкретностью, включенностью в многосложный исторический процесс. Выбирая относящиеся к деятельности патриарха отрывки повествования, мы сохраняем номера глав «Нового летописца», помогающие ориентироваться в «потоке времени» летописного текста.
121. О поставлении на патрияршество Гермогена патриярха. По воцарении же своем царь Василей сево злокозненого собеседника ростригина, патриярха Игнатия, с престола сведе, и положи на него черное платье, и отослал его в Чудов монастырь под начало. На престол же возведен бысть Казанский митрополит Гермоген и поставлен бысть в патриярхи московскими властьми: архиепискупы, и епискупы, и архимандриты, и игумены.
(После того как Василий Шуйский спровоцировал новую вспышку гражданской войны, он при участии патриарха доставил в Москву останки канонизированного вскоре царевича Дмитрия. Однако война охватила всю страну; вслед за поражением И. И. Болотникова под Москвой и многих сражений с переменным успехом царь решился сам выступить в поход.)
144. Поход царя Василья Ивановича под Тулу… Царь же Василей, слыша такие настоящие беды, приговоря с патриярхом Ермогеном и з бояры, поиде сам с ратными людьми со всеми под Тулу…
155. О сочетании законному браку царя Василья. Царь же Василей начат советовати с патриярхом с Ермогеном и з бояры, како бы ему совокупитись законному браку. Патриярх же ево моляше от сочетания браку. Царь же Василей взя за себя боярина князь Петрову дочь Буйносова, царицу Марью.
(Гражданская война, усугубленная польско-литовской интервенцией, полыхала по всей стране; войска Шуйского не способны были изгнать Лжедмитрия II из Тушина.)
185. О волнении на царя Василия и о поезде в Тушино. Враг же, искони век не хотя видети добра роду християнскому, а хотя видети души в пагубе, вложи мысль на Москве многим людем. И умысля князь Роман Гагарин, Григорей Сунбулов, Тимофей Грязной и иные многие, и приидоша в Верх к бояром, и начаша говорить, чтоб царя Василия переменити. Бояре же им отказаша и побегоша из города (Кремля. – А. Б.) по своим дворем. Они же идоша к патриарху, и взяша с места ис соборной церкви, и ведоша ево на Лобное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119