— Все совершенно справедливо, архонтесса Катрин. И я немедленно свяжусь с моим начальством…
Она позволила себе яростно поиграть ноздрями, затем уставилась на Корри из-под полуприкрытых век.
— Если вы уже не явились ко мне с извинениями от Первой, зачем вы вообще тут нужны? — Она позволила намеку на улыбку чуть тронуть уголки губ. — Неужели вам просто доставляет удовольствие видеть меня в гневе?
— Нет, архонтесса, совершенно определенно — нет.
— Что же тогда?
Корри, все еще поеживаясь, достал из кармана своего красного пиджака свернутый листок бумаги.
— Меня попросил замолвить перед вами словечко один человек, который молит вас об аудиенции. — Корри протянул ей бумагу, и Катрин с удовлетворением отметила, что рука его дрожит. — Поскольку этот человек не облечен дипломатическим статусом, то не знает, как попасть к вам.
Катрин взяла у Корри бумагу и развернула. Прочитав имя, она ткнула послание обратно.
— Зачем мне встречаться с ним? Корри взял листок.
— Он говорит, что мог бы прислать представителя с соответствующими знаками уважения. Он просит вашего снисхождения и принятия дара, прежде чем вы примете ваше решение.
Дара? Что этот человек может мне дать? Она вспомнила, как встречалась с ним и даже что-то такое слышала о потере им недавно значительного состояния. Вспомнила Катрин и о том, что некогда он считался вполне состоятельным.
Она коротко кивнула.
— Скажите ему, что я приму его представителя. И если все будет нормально, то затем встречусь и с ним самим.
— Вот и хорошо, архонтесса. Это больше, на что он надеялся.
— Прекрасно. — Она посмотрела в сторону двери. — А своей хозяйке можете передать, пусть она более серьезно отнесется к подобному обращению со мной и к возвращению моего расположения к ней. В качестве компенсации за урон она может вернуть мне пространство Лайонз, при этом важна будет своевременность акции. И если этого не произойдет до Рождества, то Первой лучше не ждать ничего хорошего в новом году.
XXXIV
Обычная армия если не одерживает
победу, то отступает; партизанская же
одерживает победы, когда и отступает.
Генри Киссинджер «Дипломат XX века»

Даош, Народная Республика Цюрих
Лига Освобожденной Зоны
15 ноября 3057 г.
Ноубл Тэйер ощущал, как тает оживление среди его сторонников. Четверо обычных граждан — Ричард и Кэрол Брэдфорды, Энн Томпсон и Кэти Ханни — так поначалу радовались взрыву офиса Комитета безопасности. Только Кен Фокс не высказывал эмоций, давая понять, что для него взрывы дело обычное.
Ричард с подозрением оглядел пустой подвал жилого дома и поднял стакан с вином, провозглашая тост:
— За Танцующего Джокера и его фокусы. Остальные, кроме Ноубла, присоединились к нему.
Ноубл же пригладил свои теперь светлые волосы и улыбнулся:
— Особенно хорош был последний фокус. Ценности ему добавил Вернер Чу, решивший вернуться попозже и поработать.
Кэрол покачала головой.
— А я надеялась, что взрыв обойдется без жертв — ведь часовой механизм был установлен на три часа утра.
Ноубл кивнул, хотя Кен Фокс и закатил глаза.
— Да, мы все договорились, что при совершении подобных акций постараемся обойтись без жертв, но должны же вы понять: каждая операция так или иначе связана со смертельной опасностью — для нас и для захватчиков. И теперь, когда вы поняли, хочу узнать, вы по-прежнему принимаете правила игры? Кен Фокс вскинул голову.
— А зачем тебе это надо знать?
Ноубл встал, и верхняя часть его тела оказалась в тени, поскольку горящая лампа висела низко над столом.
— А затем, что мы уже дошли до того пункта, где нам предстоит активизироваться.
Ричард потер заросший подбородок.
— Я думал, что все идет нормально.
— Да, нормально. Мы можем наслаждаться мыслью, что за каждую голову участника сопротивления назначено по двадцать тысяч кронеров. Растет количество настенных рисунков по всему Даошу, проводятся операции, подобные нашим, и даже бросают такую же игральную карту.
Кэти улыбнулась.
— Из них лишь Джакко Даймонд работает более-менее нормально. Остальные просто дурачатся.
— Согласен. Похоже, я вышел на Джакко и попытаюсь завербовать его. — Ноубл сложил руки перед собой. — Дела же обстоят следующим образом — мы начали с появления на публике путем взрыва экрана на площади Фензильусуд. При всем желании цюрихский политический директорат не смог скрыть это событие. Слух о нем распространился довольно быстро.
Энн негромко рассмеялась.
— На другой день я уже слышала шутку. Сотрудника безопасности спрашивает жена, нашли ли Танцующего Джокера? Знаете, что тот отвечает? «Как же его найдешь, дорогая, если он взорвался?»
Голос Ноубла перекрыл смех в комнате:
— Все это верно. Мы озадачили захватчиков, но этого недостаточно, чтобы считать дело успешным. Надо признать, что, пока они существуют и имеют больше сил, мы будем проигрывать, а они выигрывать. Наш единственный путь к успеху — развитие контрреволюционного движения. Пока мы не поднимем все население Цюриха на борьбу, нам не добиться успеха. Тут без жертв не обойтись, вот почему я и спрашиваю: подтверждаете ли вы готовность продолжать участие в нашем движении.
— Когда это мы стали движением? — удивилась Кэрол.
— Мы всегда были движением. — Ричард положил ей руку на плечо. — Движением борьбы против правительства.
— Да, но Ноубл впервые говорит о задаче захвата планеты. — Кэрол подняла глаза на Ноубла. — Я не хочу тебя обидеть, но прошлое преподавателя военной академии вряд ли характеризует тебя, как планетного лидера.
Ноубл успокаивающе поднял руки.
— Я хочу лишь устранить Ксю Нинга, а вовсе не взять власть самому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130