Меж зубцами замаячили лучники. Раэннарт глядел с башни – отряд подходил большой, все в доспехах и одинаковых желто-зеленых плащах, под большим флагом, на флаге вышит олень. Въехали через распахнутые ворота в предместье, прошли на рысях по улице.
Раэннарт махнул рукой, офицеры перехватили команду, и по всей стене лучники, целясь в незваных гостей, натянули луки.
Предводитель отряда поднял забрало и помахал над головой белым шарфом. Лицо его было немолодо, в глубоких морщинах.
– Я, магнат Иоген Морн, могу ли войти в крепость один, оставив отряд за воротами?
Раэннарт пожал плечами. «Впустим? Пожалуй что впустим. На крайний случай заложник будет…»
– Отведите ваших людей на триста шагов от ворот и езжайте один.
Приезжий исполнил требование, более того, спешился, вынул из ножен все оружие, шлем поставил на локоть и так подошел – высокий, седой, огнеокий, с улыбкой на твердых губах. Его пропустили в приоткрытую щель створок, окружили кольцом. Раэннарт спустился с башенной площадки, подошел не торопясь.
– Что привело сюда высокого магната Морна? – язвительно спросил коннетабль. Впрочем, пока ничего не знаешь, лучше держаться спокойнее.
– Желание служить королеве.
«Где ж вы раньше-то были?» Раэннарт стиснул зубы, чтобы не расхохотаться и не выбраниться. Мельком, но цепко вслед за этим оглядел гостя – немолод, но и стариком не кажется. Улыбчив. Сдержан. Горделив, но без спеси.
– Вы несколько опоздали, высокий магнат. До нас дошло, что королевы больше нет в живых. – Раэннарт тут же пожалел, что это сказал. Такое обычно держат при себе. И как можно дольше. Вроде ножа в смертной кулачной драке.
– Полагаю, я осведомлен об этом чуть более вас, благородный рыцарь…
– Имею честь быть здесь коннетаблем. Мое имя Раэннарт, высокий магнат.
– Так вот, господин коннетабль Раэннарт, о королеве я и хотел бы повести беседу с вами, и не только с вами, поскольку, как уже было сказано, моя осведомленность простирается дальше вашей.
– Сейчас из ее приближенных в крепости только я, священнейший примас Эйнвар, господин Вельт и господин Гирш Ниссагль.
– Хорошо, возможно ли всем вам собраться вместе? Да побыстрее?
– Думаю, да. Примас, вероятно, ничем важным сейчас не занят. Также и господин Вельт, но он может быть слегка нетрезв… Он, видите ли, был начальником стражи, ныне командует большим отрядом, но войско пока бездействует и… А господин Гирш до того потрясен вестью о смерти королевы, что с утра не сказал ни с кем ни полслова.
– По правде сказать, мне достаточно было бы переговорить только с вами и с Ниссаглем. Сожалею об отсутствии канцлера Таббета. Примасу же Эйнвару оставим божественное.
Они шли по улице, сопровождаемые толпой хмурых солдат. Ни одна дверь не приоткрылась, ни одно окно не стукнуло, не говоря уж о том, чтобы встретился прохожий, – тревога чисто вымела заснеженные улочки, даже на торжище было пусто.
В крохотной приемной укутавшийся по уши Язош со вздохами читал бумаги, всем видом показывая, сколь мало смысла теперь в этом занятии. Левой рукой он прикрывал на столе половинку зачерствевшего тминного хлебца, от которого время от времени откусывал.
– Как себя чувствует твой господин, Язош? – Раэннарт закрыл спиной узкий дверной проем, чтобы гость и Язош пока не видели друг друга.
Камердинер прерывисто вздохнул:
– Грустит, сиятельный коннетабль.
– То есть молчит?
– Да. А что вам до него, сиятельный коннетабль?
– Не совсем мне. Вот высокий магнат Морн привез важные вести о королеве, желал бы их обсудить со мной и с господином Гиршем. Ты не мог бы доложить?
– Я-то могу попробовать, сиятельный коннетабль, да только он может и закапризничать.
– Не получится у тебя – попробую я. Время не терпит.
Язош разогнулся, сполз со стула и отправился в комнату Ниссагля.
Через низкое окошко заглядывало бледное солнце. Горел камин, было жарко. Ниссагль лежал к стене лицом.
– Господин Гирш! – Ответа не последовало; Язош еще раза два повторил, прежде чем добился сдавленного:
«Пошел вон!»
– Господин Гирш, к вам пришли. Магнат какой-то приехал, Морн, поговорить хочет. О королеве!
Ниссагль медленно, боясь за плечо, повернулся на спину. Лицо у него совсем осунулось. В темных глазах, не серых и не карих, стояли слезы. Он неловко смахнул их.
– Ну что еще о королеве, Боже мой?
– Не знаю, но, говорят, важный разговор. Вас ждут. Очень настаивают. – Язошу было стыдно за свою настойчивость и жалко Ниссагля, но он продолжал уговаривать.
– Хорошо. Помоги одеться. И прибери кровать. Здесь их приму. Никуда выходить не хочется.
Язош помог ему натянуть на мятую сорочку коричневый длинный упланд с бобровым мехом на воротнике, взбил подушки на креслах, развернул кресла так, чтобы троим сесть друг против друга. Потом оглянулся на господина и сунулся в дверь:
– Входите, яснейшие господа. Ниссагль стоял возле стола – маленький, весь напряженный, лицо мертвое, правая рука на перевязи.
– Приветствую вас, господин Морн… – произнес он сдавленным голосом. Глаза его сухо блестели. – Прошу, садитесь и рассказывайте. Если желаете вина или закуски, я прикажу камердинеру подать, хотя у нас, признаться, не густо.
– Благодарю, не нуждаюсь. – Морн сел в кресло, слишком большое для низкой горницы.
– Мне говорили, вы знаете новости о ее величестве? – тихо спросил Ниссагль.
– Мне говорили, все в Навригре уверены, что она мертва.
Гирш мелко затряс головой. Вместо него ответил Раэннарт:
– До нас только сегодня дошло известие, что ее приговорили. Казнь должна была совершиться позавчера утром. Мы ждем известия об этом.
– Понимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163