Рейтар и чиновник ушли обделывать свое дельце. Таббета тронули за плечо.
Это был начальник эскорта. Лицо его со вчерашнего дня изменилось, в нем проступило что-то хищное.
– Это вы, сударь, изволили донести? – тихо спросил примас, быстро отступая назад.
– Я. Я же старший доводчик Тайной Канцелярии помимо службы. – Офицер вытянул руку – на согнутом мизинце, словно третий глаз, тускло светился яшмовый щиток с врезанной песьей головой.
– И что теперь будет с этим человеком?
– Во-первых, он не человек. Во-вторых, ему, вероятно, отрубят голову, не знаю, здесь или в Хааре. Скорей всего в Хааре. Дело, как я понял, темное.
– Я могу заступиться за него перед королевой?
– Если успеете. Его могут казнить завтра же, в Сардане. А могут через месяц, в Хааре. Это зависит от господина Одана.
– Но что он такого сказал? К тому же он был нетрезв… И потом, у него казнили брата.
– У нас есть на этот случай принцип: «Да не отговорится опьянением и безумием, дворянину ни то ни другое невместно».
– Но… Он же человек… и… – Примас медленно разводил руками.
– Он не человек. Именно поэтому такое ему не прощается. Вы у нас недавно, священнейший примас, но когда обживетесь, то, конечно, узнаете немало занятных вещей об этих доблестных рыцарях. Например, о том, что они сами ни в коем случае не признают себя людьми.
– Как это может быть?
– Смею предположить, что персоны при дворе объяснят вам лучше, нежели я. Я думаю, что нам стоит выехать отсюда не откладывая и воспользоваться поварней ближайшего постоялого двора – тут сейчас слишком большая суматоха, чтобы о наших желудках как следует позаботились. Да и солдаты уже, наверное, порядком почистили кладовые.
Они оставили за собой замок со спущенным вымпелом и устремились к Хаару. Не один и не два раза попадались по дороге пустые замки, и всегда то висельники качались над воротами, то ветер трепал волосы насаженных на пики голов.
А поля были по-весеннему зелены, и Вагерналь светлела, баюкая кувшинки на золотистых отмелях.

Глава шестнадцатая
МИЛЫЕ БРАНЯТСЯ – ТОЛЬКО ТЕШАТСЯ

Беатрикс в покое была одна. И, несмотря на раннее дополуденное время, одетая. Она сидела в высоком и широком угловатом кресле с деревянным резным навесом и подставкой для ног. На столе лежали какие-то свитки и книжица. Лицо у королевы было недоброе.
Царила тягостная тишина. Рассеянный свет проникал через полуприкрытые ставни.
– Иди сюда, Гирш. Сядь-ка. Почитай вот. – Королева указала на книжицу.
Он сел. Открыл книжицу. Переплет был из хорошей кожи, но сделан наспех. Страницы неровны, гнуты, видать, нарезаны из пергаментного свитка. Писано на Священной Речи. Привычно и скоро он побежал глазами по четким буквам – грамотный писец переписывал.
«Я, Ассунто Нокк, личный секретарь наисветлейшего Великого Герцога Святых земель, господина моего Лоттаре Орго, в долгу перед покойным другом моим, светлейшим канцлером Эмандским Энвикко Алли, полагаю нужным предать нижеследующее огласке…»
У Ниссагля запершило в горле, взгляд лихорадочно заскользил, срываясь с одной строчки на другую.
«… сим предваряю тайные письма из Эманда, где кается друг мой в великих бесчинствах, не совершать кои не имел сил, ибо был человек и грешник…»
Бледнея, Ниссагль поднял глаза. Беатрикс смотрела на него в упор.
«Письмо I» – значилось на втором листе. Прочитав половину оного, где подробно было описано, как замыслилось и исполнилось убийство короля, Гирш снова поднял глаза:
– Но это какая-то клевета? – спросил он чужим голосом. Темное лицо королевы не изменилось.
– Ты читай, читай. Дальше читай, не торопись. Время есть, – со зловещей лаской в голосе отозвалась женщина.
И он стал читать дальше, чувствуя, как у него начинает кружиться голова, ибо во втором, третьем и четвертом письмах описывались события, непосредственным участником которых был он сам, как, например, в деле маленького Этери.
– Что это такое? Откуда?..
– Это письма Энвикко Алли. Стиль его. Я узнала. Пишет якобы другу своему в Марене Ассунто Нокку. Впервые слышу о таком друге! А теперь их читают повсюду в Святых землях!
– Что?
– Что слышал! – «Ох, Боже, никогда бы не подумал, что у нее такая тяжелая рука!» – мелькнула в голове у Ниссагля никчемная мысль, когда он свалился на пол, сбитый с табурета оплеухой. Упав лицом в густой и пыльный медвежий мех, он тут же с проворностью зверя стал подыматься. Правую щеку обожгло еще одной оплеухой, потом пощечины посыпались градом, он даже не пытался уворачиваться, стоя на коленях и моляще сложив на груди ладони, его шатало из стороны в сторону. Из глаз летели искры, в ушах гремела площадная брань.
– Хорош! И это начальник Тайной Канцелярии?! Хорош! Рохля! Баран! Лопух! Барахло! Тебе бы только этаретские замки грабить да девок зараз по двадцать содержать! Где были твои глаза! Где были твои мозги! Ты что, не знал, какая обо мне слава идет?! Не знал? Или, может, ты это нарочно, а? То-то ты все за Алли заступался, гадина! Спасибо, добрый человек, сил не жалея, ехал сюда мне сказать! А ты… ты! Убью, скотина! Убью!
Она хлестала его по щекам, сжавшегося, онемевшего, хлестала так, что у нее горели ладони, и чем сильнее била, тем больше ярилась.
– Простите! Простите! Простите меня! Я всегда считал его вашим преданным другом! Я даже подумать не мог…
– Считал! Ты только деньги в чужих сундуках умеешь считать, сквернавец! – Она ударила его с такой силой, что он пригнулся к полу и невольно оперся на полусогнутые руки.
– Ваше величество! Простите! Помилуйте! Я все исправлю! Я распущу слухи, что…
– Где, идиот, ты собираешься их распускать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163