ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И повторю еще раз. В вас – сила. Сила нового времени, не омраченная памятью прошлых неудач. Вот вам мое сокровенное признание. Этим мыслям я когда-то принес в жертву все, что мне было дорого. Простите, я говорю много и путано.
– Нет, я понимаю, я прекрасно вас понимаю. И обещаю: вы займете очень высокий пост. Канцлерский. Это как раз по вам – канцлер Эманда. Только это произойдет не сразу. Я хочу поглядеть на вас в деле. Для начала вы получите пост советника. Это не высоко и не низко, и позволяет постоянно находиться возле меня, разве что иногда отлучаясь по делам в провинции. Никто не обвинит вас, что вы берете не по чину, потому что советником становится каждый второй, уж коли он попал ко двору, поэтому у вас даже не будет врагов.
Глава восемнадцатая
ГОРЬКАЯ ПРАВДА И СЛАДКАЯ ЛОЖЬ
Широкая голубая река лениво текла по неоглядной равнине, плавно изгибаясь и всплескивая на стремнине. Пологие прибрежные холмы отливали спелой желтизной.
Над Иорандалью вечерело, вовсю дымились очаги, мычал скот, сновал деловитый народ, кумушки судачили на всех углах и возле островерхих колодцев, звонко кричали дети. Отовсюду скрипело, стучало, ворковало широко обсевшее речную излучину поселение, вот-вот готовое одеться в стены, сложиться всем миром на ратушу и собор и гордо наречься городом. Впрочем, стать городом ему было надолго заказано – там, где путаные улицы сбегались к набережным и маленьким пристаням, начинался мост широкий, древний, многопролетный, черный от времени. С боков его облепили денно и нощно звенящие кузницы, середина была вымощена камнем, и далее простолюдины ступать не смели, ибо другой конец моста, украшенный двумя чашами светилен, упирался в ворота замка Авен.
Замок, огромный, тоже весь черный, со слоистой прозеленью на цоколях стен, стоял на песчаном мысу, вознося разлатые короны своих башен над ленивой водой. Он был здесь издревле, как говорили – «от века», и никто уже не знал, от какого.
Сейчас на зубцах башен горели факелы – в разгаре было Ристание Ста Королей, на которое собирались отовсюду младшие королевские отпрыски, а также бастарды всех степеней, кровей и титулов, потому что, во-первых, ста королей во всех Святых землях было не набрать, во-вторых, они, если и приезжали, то на поединки не выходили, – никому не хотелось на потеху пустоголовым женщинам ломать копья, а зачастую и собственные кости. Сидели в ложах, ели, пили, строили из себя героев, нарядившись в старинное платье, ибо здесь выдумка шла наравне с правдой, слушали трубадуров с Юга, где еще не подпали ни под чью руку гордые солнечные княжества. Говорилось, как правило, много и о многом.
Но в этот год главным предметом разговоров был Эманд. Эманд, еще недавно угрюмо грозивший всем своими стальными копьями. Эманд с молодой вдовой, к которой было начали примериваться сваты со всех земель…
На всех столах шелестели «Письма Цитадели», разосланные из Марена Ассунто Нокком, которые содержали чудовищную исповедь погрязшего в убийствах и интригах царедворца и изобиловали примерами небывалого, утонченнейшего коварства.
Король Эманда зарезан в публичном доме по наущению королевы.
Родовитый жених королевы, бывший вначале ее любовником, по ее же воле погибает от яда, ибо муж ей не нужен.
А его отравитель, знатный юноша, подговоренный на это дело самим канцлером, казнен.
Дворянство опозорено.
И дальше – кровь, разврат, кровь, разврат, в тюремном замке Сервайр по ночам пытки, и бывает, что королева сама берется за кнут, а день ее принадлежит любовникам. Она не брезгует никем: от палача до самого примаса, настоятеля Эмандского Эйнвара, который ее и короновал.
«И поелику, – гласила последняя глава «Писем», – вся история с преступлением, осуждением и казнью моего злосчастного и многогрешного друга Энвикко выглядит весьма странной, ибо, по его уму судя и невзирая на грехи его, он вряд ли был способен на внезапное и дикое насилие, каковое ему вменяют в вину, то можно предположить, что с ним случилось то же, что он сам проделывал со своими жертвами: кто-то из умных приближенных по велению властительницы каким-либо образом обманул его и побудил сотворить то, что в здравом уме ни один человек не содеет».
Помимо этих писем, в которые вчитывались, против воли завидуя чужому самовластному правлению, также бередили душу слухи о повешенных над своими порогами рыцарях, о проданных в блудилища дворянских женах и дочерях, о грудах сокровищ в подземельях разоренных магнатских гнезд. И кровь застывала в жилах, когда кто-нибудь рассказывал про печально знаменитый мост, ведущий к златокровельной Цитадели, мост, к перилам которого были привязаны пики с отрубленными головами магнатов в серебряных родовых венцах.
И не хотели верить, да верилось, потому что на Ристание Ста Королей не прибыло из Эманда ни одного человека. Значит, и вправду там было неладно. Ведь тридцать лет назад эмандские рыцари приезжали во множестве, еще с прежним королем, который здесь на поединке и смерть себе нашел. И все были как на подбор князья, надменные, горделивые. Теперь никого.
Хотя гостей из Эманда все-таки ждали, ждали с каким-то даже злорадством, – еще бы, ведь Эринто Золотой Голос, трубадур и рыцарь, образец благородства Святых земель, при всех поклялся прилюдно осудить Беатрикс и в лицо ей бросить порицание, объявив ее не дамой и не женщиной вовсе, а жестоким любострастным чудовищем. Впрочем, по прошествии нескольких дней все успокоились: во-первых, стало известно о большом бунте в области Оссарг, что на западе Эманда, и, следовательно, Беатрикс приехать не могла, а во-вторых, Эринто объявил своей дамой некую маскированную принцессу, что было странно, ибо сердце свое не отдавал он до сих пор никому, служа лишь Чистой Красоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
– Нет, я понимаю, я прекрасно вас понимаю. И обещаю: вы займете очень высокий пост. Канцлерский. Это как раз по вам – канцлер Эманда. Только это произойдет не сразу. Я хочу поглядеть на вас в деле. Для начала вы получите пост советника. Это не высоко и не низко, и позволяет постоянно находиться возле меня, разве что иногда отлучаясь по делам в провинции. Никто не обвинит вас, что вы берете не по чину, потому что советником становится каждый второй, уж коли он попал ко двору, поэтому у вас даже не будет врагов.
Глава восемнадцатая
ГОРЬКАЯ ПРАВДА И СЛАДКАЯ ЛОЖЬ
Широкая голубая река лениво текла по неоглядной равнине, плавно изгибаясь и всплескивая на стремнине. Пологие прибрежные холмы отливали спелой желтизной.
Над Иорандалью вечерело, вовсю дымились очаги, мычал скот, сновал деловитый народ, кумушки судачили на всех углах и возле островерхих колодцев, звонко кричали дети. Отовсюду скрипело, стучало, ворковало широко обсевшее речную излучину поселение, вот-вот готовое одеться в стены, сложиться всем миром на ратушу и собор и гордо наречься городом. Впрочем, стать городом ему было надолго заказано – там, где путаные улицы сбегались к набережным и маленьким пристаням, начинался мост широкий, древний, многопролетный, черный от времени. С боков его облепили денно и нощно звенящие кузницы, середина была вымощена камнем, и далее простолюдины ступать не смели, ибо другой конец моста, украшенный двумя чашами светилен, упирался в ворота замка Авен.
Замок, огромный, тоже весь черный, со слоистой прозеленью на цоколях стен, стоял на песчаном мысу, вознося разлатые короны своих башен над ленивой водой. Он был здесь издревле, как говорили – «от века», и никто уже не знал, от какого.
Сейчас на зубцах башен горели факелы – в разгаре было Ристание Ста Королей, на которое собирались отовсюду младшие королевские отпрыски, а также бастарды всех степеней, кровей и титулов, потому что, во-первых, ста королей во всех Святых землях было не набрать, во-вторых, они, если и приезжали, то на поединки не выходили, – никому не хотелось на потеху пустоголовым женщинам ломать копья, а зачастую и собственные кости. Сидели в ложах, ели, пили, строили из себя героев, нарядившись в старинное платье, ибо здесь выдумка шла наравне с правдой, слушали трубадуров с Юга, где еще не подпали ни под чью руку гордые солнечные княжества. Говорилось, как правило, много и о многом.
Но в этот год главным предметом разговоров был Эманд. Эманд, еще недавно угрюмо грозивший всем своими стальными копьями. Эманд с молодой вдовой, к которой было начали примериваться сваты со всех земель…
На всех столах шелестели «Письма Цитадели», разосланные из Марена Ассунто Нокком, которые содержали чудовищную исповедь погрязшего в убийствах и интригах царедворца и изобиловали примерами небывалого, утонченнейшего коварства.
Король Эманда зарезан в публичном доме по наущению королевы.
Родовитый жених королевы, бывший вначале ее любовником, по ее же воле погибает от яда, ибо муж ей не нужен.
А его отравитель, знатный юноша, подговоренный на это дело самим канцлером, казнен.
Дворянство опозорено.
И дальше – кровь, разврат, кровь, разврат, в тюремном замке Сервайр по ночам пытки, и бывает, что королева сама берется за кнут, а день ее принадлежит любовникам. Она не брезгует никем: от палача до самого примаса, настоятеля Эмандского Эйнвара, который ее и короновал.
«И поелику, – гласила последняя глава «Писем», – вся история с преступлением, осуждением и казнью моего злосчастного и многогрешного друга Энвикко выглядит весьма странной, ибо, по его уму судя и невзирая на грехи его, он вряд ли был способен на внезапное и дикое насилие, каковое ему вменяют в вину, то можно предположить, что с ним случилось то же, что он сам проделывал со своими жертвами: кто-то из умных приближенных по велению властительницы каким-либо образом обманул его и побудил сотворить то, что в здравом уме ни один человек не содеет».
Помимо этих писем, в которые вчитывались, против воли завидуя чужому самовластному правлению, также бередили душу слухи о повешенных над своими порогами рыцарях, о проданных в блудилища дворянских женах и дочерях, о грудах сокровищ в подземельях разоренных магнатских гнезд. И кровь застывала в жилах, когда кто-нибудь рассказывал про печально знаменитый мост, ведущий к златокровельной Цитадели, мост, к перилам которого были привязаны пики с отрубленными головами магнатов в серебряных родовых венцах.
И не хотели верить, да верилось, потому что на Ристание Ста Королей не прибыло из Эманда ни одного человека. Значит, и вправду там было неладно. Ведь тридцать лет назад эмандские рыцари приезжали во множестве, еще с прежним королем, который здесь на поединке и смерть себе нашел. И все были как на подбор князья, надменные, горделивые. Теперь никого.
Хотя гостей из Эманда все-таки ждали, ждали с каким-то даже злорадством, – еще бы, ведь Эринто Золотой Голос, трубадур и рыцарь, образец благородства Святых земель, при всех поклялся прилюдно осудить Беатрикс и в лицо ей бросить порицание, объявив ее не дамой и не женщиной вовсе, а жестоким любострастным чудовищем. Впрочем, по прошествии нескольких дней все успокоились: во-первых, стало известно о большом бунте в области Оссарг, что на западе Эманда, и, следовательно, Беатрикс приехать не могла, а во-вторых, Эринто объявил своей дамой некую маскированную принцессу, что было странно, ибо сердце свое не отдавал он до сих пор никому, служа лишь Чистой Красоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163