Две женщины, а такие разные. Он вдруг представил себе Нину при встрече с Гондой и не мог себе сказать, как бы она поступила. В ней слишком много было для себя, в матери же – все для людей. Вот и сейчас думает об одиноком больном Иве Степановиче".
Газик проскочил пригород, пересек центр и выкатился прямо к вокзалу. Стриженой помог матери выйти из машины. Ксения Алексеевна прощально помахала рукой водителю.
Андрей решительно шагнул к привокзальному скверу.
– Посидим...
Они нашли свободную скамью, окруженную с двух сторон акациями. Некогда густо поросшие листвой деревца проредились, с них срывались легкие, истонченные листья, прихваченные первыми ночными заморозками.
Ксения Алексеевна молчала. Они сидели близко, рядом, и мать чувствовала, как труден сыну предстоящий разговор. И она первая начала его:
– Такие прорывы не каждый год, Андрей.
– Да, не каждый, – согласно кивнул Стриженой, – но я к нему готовился...
– Поводил он вас за нос с этим схроном... – сказала мать. – Кто бы мог подумать: пещера, убежище – в полукилометре от КСП... И все-таки вы его взяли. А Колесов молодчина... И Агальцов... Настоящие ребята... – Ксения Алексеевна усмехнулась: – Ты только не думай, мать – героическая женщина. Мне было страшно так же, как в сорок втором, когда я заработала первый шрам, как в сорок восьмом... когда погиб твой отец. – Ксения Алексеевна потерла виски и вдруг остро и озорно взглянула в лицо сыну: – Ты устал... Последние недели были трудными и неудачными. А застава числится в отличных... В ошибках разберешься сам... Они для того и совершаются, чтобы на них учились. Но вот что я скажу тебе на прощание... Нужно всегда помнить, что каждый из вас значит для государства здесь, на пограничной полосе. Что бы ни случилось с душой, как бы ни выворачивалась она от боли, твои тревоги ничто в сравнении с тревогами границы на всем бесконечном ее протяжении...
– ...На всем бесконечном ее протяжении, – как эхо повторил Стриженой. – Спасибо, мама...
Ксения Алексеевна достала из кармана револьвер.
– Хотела вот увезти обратно. Все равно, думала, нигде патронов для нагана теперь не достанешь. Ведь те, которые были, – с войны. Я счастлива, Андрюша, что стреляла из него по врагу. Оказывается, можно хоть на минуту вернуть молодость. И я поняла, что не имею больше права на это оружие. На границе оно должно передаваться по наследству. Возьми... Я его и везла в комнату славы. Пойдем на перрон...
Ксения Алексеевна озорно, по-молодому рассмеялась и легонько щелкнула сына пальцем по носу, как это делала давным-давно, когда он пытался дотянуться рукой до макушки карликового карагача, росшего во дворе отцовской заставы.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17