Ему показалось, что в самом конце просеки опять мелькнул огонек.
"Что это? Волк? Избушка?"
Василек впился глазами в темноту. Там опять золотистой искоркой сверкнул огонек. Он притягивал к себе и в то же время настораживал.
Когда Василек увидел маленький, аккуратный домик, запрятанный в буковой рощице, он вспомнил рассказы взрослых о нелюдимом леснике, живущем бобылем в самой чащобе.
В ставню сквозь щель бил желтоватый свет. "Постучу", – решил Василек, но что-то удерживало его.
Мальчик провел рукой по гладкой поверхности двери и закрыл глаза. Столько испытаний выпало сегодня на долю его маленького неопытного сердца, столько страхов пришлось ему пережить, что сейчас у теплой, накаленной за день солнцем двери он уткнулся лицом в рукав и заплакал по-детски взахлеб. Василек негромко постучал.
– Кто там? – послышался из-за двери хрипловатый грубый голос.
– Это я, Василек, – растерявшись, ответил мальчик и торопливо, словно боясь, что ему не откроют, заговорил: – Заблудился я, дяденька, пионер я.
Дверь открылась, и Василька с ног до головы облил яркий свет десятилинейной лампы. Василек зажмурился.
– Эге, да ты – малыш. Ну, проходи в хату, гостем будешь, – прогудел над самой головой бас.
Василек смело шагнул за порог и облегченно вздохнул, таким знакомым уютом и теплом повеяло на него от крохотной, скромно обставленной комнатки лесничего.
– Смотрите, люди добрые, бесстрашный какой человек, – опять загудел лесничий и подтолкнул Василька к столу: – Садись-ка да рассказывай, что ты в лесу ночью делал. Страшно небось?
– Страшно, дядя...
– Степан Лукич, – подсказал лесничий.
– Дядя Степан Лукич, – повторил Василек.
– А коль страшно, зачем бродишь?
– Мы с Иванкой... только он, когда огонь появился, пропал. Пошел, наверное, посмотреть и заблудился.
– Постой, так вас, значит, двое? Куда же дружок-то девался? Ты толком расскажи, не торопись.
– Я толком. Когда Иванко споткнулся, смотрим: на земле фанерка, а на ней написано: "Заминировано". Потом Иванко огонь увидел, я думал сначала – ему причудилось, а когда тол откопал, вылез... а огонь и вправду светит. Потом собака зарычала... и шаги.
Лесничий привстал на месте и схватил мальчика за плечо.
– Что ты мелешь? Какой тол, какой огонь?
Лицо лесничего стало напряженным, веко левого глаза часто запрыгало.
– Дядя, – робко позвал Василек.
Степан Лукич потер двумя пальцами висок, прищурился и негромко сказал:
– Тол, говоришь? Нужно ехать. Не спугнуть бы...
Он с минуту смотрел в ствол снятой со стены берданки, думая о чем-то своем, потом щелкнул затвором и сказал:
– Слушай боевое задание. Я сейчас оседлаю Каштана, и мы поскачем в город. Дело серьезное, парень. Там все и расскажешь. Пошли...
Звонко, словно по стеклу, процокали копыта, и опять стал слышен шум ветра.

* * *

Иванко ошибся, думая, что огонек горит близко. Мальчик поднялся по склону горы, перешел два ручья – огонек мерцал все так же далеко.
Иванко уже пожалел, что ушел от землянки. И вдруг совсем рядом он услышал приглушенные шаги.
Мальчик свалился лицом в траву. Кто-то шел прямо на него. Иванко отполз за широкоствольный бук и стал наблюдать. Среди деревьев показался неясный силуэт человека. С ним рядом шла собака.
Собака потянулась в сторону Иванки и глухо заворчала.
– Тихо, Волк, – сказал человек и носком сапога легонько ударил собаку в бок.
Иванке стало жутко. Что-то небывалое и странное творилось с ним. Страх пригибал его к земле, но уже не сковывал ноги, не вселял растерянность, наоборот, он был не в силах побороть желание ползти за этим человеком.
И Иванко полз. Он старался ползти как можно скорее, чтобы не потерять силуэт незнакомца из виду, но Иванко боялся собаки, и это сдерживало его.
Лес шумел. Легкий ветерок, налетевший час назад, расшатывал деревья. Иванко обрадовался шуму; он заглушал его движения, а ветер, дувший в лицо, обезоруживал собаку.
Незнакомец шел уверенно и быстро. Вот неглубокий распадок и замшелый валун, который Иванко только что огибал. А вот и землянка.
Иванко замер. Первой мыслью было – свистнуть и этим предупредить Василька. Мальчик уже поднес к губам два пальца, но в последнюю минуту раздумал: все равно поздно, да и куда уйдешь от собаки.
Мальчик притаился за деревом. У самой землянки собака вырвалась вперед и заметалась вокруг ели, на которой час назад сидел Иванко.
Незнакомец позвал собаку и исчез в землянке. О том, что он там, Иванко догадался по тусклому свету, пролившемуся сквозь щели в дверце.
Преодолевая страх, мальчик подполз к землянке и приник к щели.
Землянку освещал поставленный вертикально фонарик. Незнакомец сидел на корточках и рассматривал вскопанный пол. Собака сидела у закрытой двери. Василька не было. Иванко облегченно вздохнул. Значит, Василек ушел отсюда раньше. Нужно уходить и ему, Иванке. Или лучше дождаться утра – ночью все равно заблудишься – и поискать дорогу.
Внезапно незнакомец встал, подошел к рюкзаку, быстро достал из него небольшой чемоданчик, раскрыл его. Чемоданчик засветился изнутри матовым светом.
Незнакомец надел наушники и застучал ключом передатчика.
Иванко отполз в сторону и нырнул в чащу.

* * *

Майор Хайдаров оторвался от карты.
– Сколько километров вы прошли от села по дороге, можешь сказать? – спросил он у Василька, сидящего на стуле в углу комнаты.
Василек растерянно покачал головой.
– Там – землянка, – наконец пробормотал он.
– Землянок после войны в лесу много, – сказал майор.
Сержант Федор Прончихин смотрел на Василька и видел, как тому хочется спать.
– Старую мельницу проходили?
1 2 3 4 5 6 7 8