Отнеся письмо в гостиную, Энн перечитывала его и все больше верила автору, хотя и презирала себя за это. Ведь сегодня она уже почти ощутила на своих запястьях наручники! Не следовало пренебрегать шансом очистить себя от подозрений, каким бы диким и нелепым он ни казался!
Энн решила посоветоваться с Бетти и в половине десятого направилась в «Сокровищницу». Там горел свет, но никого не было. Ожидая возвращения Бетти, Энн размышляла о странном положении часов на инкрустированном шкафчике. Глядя на них, она держала в руке свои часы со смутной надеждой, что это ей поможет. Если бы Энн поднесла циферблат к зеркалу позади часов на шкафчике, ей бы открылась правда. Но у нее не хватило на это времени, так как легкое движение сзади привлекло ее внимание.
Она резко повернулась. Комната по-прежнему была пуста. Но слабый звук, несомненно, донесся отсюда. И здесь было единственное место, откуда он мог донестись. Кто-то прятался в портшезе. Энн скорее забеспокоилась, чем испугалась. Ее первой мыслью было воспользоваться звонком у камина, которого не было видно из портшеза, и вызвать Гастона. В комнате находилось достаточно сокровищ, чтобы привлечь сотню воров. Но затем она предпочла действовать более решительно и, потихоньку приблизившись к портшезу сзади, неожиданно встала перед стеклянными дверцами.
Энн отпрянула с возгласом удивления. Перекладина перед дверцами была опущена, сами дверцы открыты, а внутри, откинувшись на подушки, сидела Бетти Харлоу. Она сидела абсолютно неподвижно, но не спала. Ее глаза сверкали в темноте кабины, заставив Энн поежиться.
– Я наблюдала за тобой, – медленно произнесла Бетти. Если и был шанс, что ее сердце смягчится, то теперь он исчез. Выйдя из потайного хода, Бетти обнаружила Энн стоящей со своими часами в руке перед зеркалом, пытаясь объяснить тревожившие ее сомнения и оказавшись в двух шагах от разгадки! Слова Бетти были смертным приговором для Энн, и, хотя девушка не поняла содержавшейся в них угрозы, ей стало не по себе.
– Мне нужен твой совет, Бетти, – сказала она.
Встав с портшеза, Бетти взяла у нее анонимное письмо.
– Должна ли я идти туда? – спросила Энн.
– Тебе решать, – ответила Бетти. – На твоем месте я бы пошла без колебаний. Ведь никто еще не знает, что ты под подозрением.
– Но ведь являться на бал из дома, в котором траур, – это дурной тон.
– Ты не родственница, – возразила Бетти. – Ты можешь прибыть туда тайком к самому началу. Не сомневаюсь, что нам удастся это устроить. Но, конечно, это твое дело.
– А зачем Бичу помогать мне?
– Если он и помогает, то косвенно, – промолвила Бетти. – Очевидно, Бич, используя тебя, хочет атаковать других людей. – Она перечитала письмо. – Он ведь всегда бывал прав, не так ли? Поэтому на твоем месте я бы его послушалась. Но я не хочу вмешиваться.
Энн круто повернулась.
– Хорошо, я пойду.
– Тогда я уничтожу письмо. – Бетти сделала движение, словно собираясь его разорвать.
– Нет! – Энн протянула руку. – Я не так хорошо знаю дом мадам ле Ве и могу заблудиться без инструкций. Лучше мне взять письмо с собой.
Бетти кивнула и отдала ей письмо.
– Только тебе нужно уйти незаметно, – предупредила она и энергично занялась приготовлениями.
Бетти предоставила Франсине Роллар выходной и сама помогла Энн надеть причудливое бальное платье. Она написала письмо Мишелю – второму сыну мадам ле Ве и одному из своих настойчивых поклонников. К счастью для себя, Мишель ле Ве сохранил это письмо, что спасло его от обвинения в соучастии, ибо Бетти обратилась к нему с тем же доводом, что и к Джиму Фробишеру. Она откровенно написала Мишелю, что подозрения сосредоточились на Энн Апкотт и что ей необходимо тайно уехать.
«Весь план уже продуман, Мишель, – писала Бетти. – Энн придет поздно. Она должна встретиться в маленькой библиотеке с друзьями – о них тебе лучше знать как можно меньше, – которые ей помогут. Если ты проследишь, чтобы коридор какое-то время был пуст, они выйдут из библиотеки в парк и завтра утром уже будут в Париже».
Бетти запечатала письмо, не показывая его Энн.
– Завтра утром я отправлю его с посыльным, велев передать Мишелю в собственные руки. Как ты собираешься поехать на бал?
Насчет этого разгорелась дискуссия. Заказ большого лимузина привлек бы внимание Ано, который сразу бы понял, что Энн намерена бежать и Бетти помогает ей.
– Знаю! – воскликнула Бетти. – Тебя отвезет Жанна Леклер. Она остановит на секунду свою машину у ворот. Будет уже темно, и ты выскользнешь незаметно.
– Жанна Леклер! – Энн невольно поморщилась.
Ее всегда озадачивало, что Бетти, такая утонченная и изысканная, находит себе столь вульгарных друзей. Но Бетти предпочитала царствовать среди тех, кто ниже ее, чем занимать место среди равных ей. Под спокойной внешностью таилась ненасытная жажда властвовать, служить для окружающих предметом обожания, которая сжигала ее, словно пламя. Принадлежащая к свите Бетти Жанна Леклер была высокой рыжеволосой женщиной, по-своему красивой, но с весьма неприятными манерами. Энн Апкотт не только не любила Жанну Леклер, но и не доверяла ей, инстинктивно ощущая в ее натуре нечто порочное.
– Жанна сделает для меня все что угодно, Энн, – заверила ее Бетти. – К тому же она тоже собирается на бал к мадам ле Ве. Поэтому я ее и выбрала.
Энн Апкотт уступила, и Бетти написала Жанне Леклер с просьбой явиться в Мезон-Гренель рано утром. Придя в девять, Жанна провела час наедине с Бетти. Таким образом, были осуществлены все приготовления.
В этот момент Джим Фробишер прервал объяснения Ано:
– А как же Эспиноса и его младший брат?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78