На внутренней стороне левой дверцы обнаженные фигуры, державшись за руки, кружились в дикой пляске, а на внутренней панели справа уродцы с искаженными болью лицами корчились в страшных мучениях. С одной стороны награда, с другой – возмездие, а между ними, на стене ниши, юноша со стройной и белой, как у девушки, фигурой, лицом, слишком тонким для человеческого, и сверкающими голубыми глазами, которые словно обжигали своей невыразимой печалью. Вздрогнув, Рикардо отвел взгляд, повернулся к окнам и увидел освещенные солнцем зеленые виноградники, коричневую реку и белые паруса судов. Но и тогда он чувствовал, как пронизывающие глаза обжигают ему спину, умоляя повернуться назад и разделить их безмерную скорбь.
– Значит, так выглядела эта комната в ту ночь, когда я смотрел в окно своей спальни в Шато-Сювлак? – тихо спросил Рикардо, как будто находясь в церкви. Он продолжал смотреть в окно на Жиронду, вцепившись руками в раму.
– Есть одна существенная разница, – ответил стоящий позади него Ано, но на сей раз любопытство мистера Рикардо не пробудилось.
Он даже не пытался угадать, в чем состоит эта разница. С усилием распахнув окно и высунувшись наружу, он вдыхал чистый свежий воздух. Заглянув в бездну, где омерзительные существа копошились в слизи, он боялся спрашивать о том, что происходило в этой комнате.
– Вы имеете в виду эти три книги? – осведомился Рикардо, слыша, как Ано гасит свечи.
Детектив ответил с гордостью, как человек, только что сделавший открытие:
– Это «Гримуар Гонория», «Лемегетон, или Малый ключ рабби Соломона» и «Большой гримуар».
Названия ничего не говорили мистеру Рикардо.
– Что в них содержится?
– Заклинания, ритуалы. В этой книге, – Ано указал на «Большой гримуар», – рассказывается, как вызвать дух огня с помощью жезла, которым были изгнаны из рая Адам и Ева. Здесь, – он коснулся «Малого ключа», – содержатся молитвы, которыми убеждают злых духов причинить вред тому, кого ненавидишь, а эта, – он положил руку на «Гримуар Гонория», – учит защищать убийцу.
Сначала в голосе детектива звучала ирония, но ее хватило лишь на первую книгу. Для двух остальных у него оставались только гнев и презрение, так как он отлично знал, для каких деяний их положили на этот стол.
– А юноша на алтарном триптихе? – спросил Рикардо.
– Повелитель зла, – ответил Ано. – Люцифер, Сатана или, если хотите другое имя, Адонис. – Увидев, как вздрогнул мистер Рикардо, он повторил: – Да, Адонис.
Детектив сел рядом со своим другом в оконной нише.
– Дьявола не всегда изображают с козлиными рогами и копытами. Даже в древности считали, что он появляется в виде молодого человека в шелковых одеяниях, прекрасного, но холодного как лед, который не способен принести тем, кто ему поклоняется, ничего, кроме разочарования. Адонис – одно из его имен.
Но мистер Рикардо не думал о столь странном отождествлении дьявола с мифическим пастухом. Он вспоминал сцену в первый вечер своего пребывания в Шато-Сювлак, когда Джойс обратилась к Эвелин Девениш с истерическими нотками в голосе: «Смотреть на меня бесполезно. Холод распространяю не я». Повернувшись, Рикардо устремил взгляд на изображение красивого юноши в сандалиях, леопардовой шкуре и с длинным копьем в руке, чьи печальные голубые глаза словно принуждали к повиновению.
– Так Джойс знала, – сказал он, с трудом отрываясь от фигуры на стене. – Уже в тот вечер она знала об этой комнате!
– Знала кое-что о ней, – поправил Ано.
– И понимала ее ритуалы.
– Опять же кое-что из них.
– А вы сразу все поняли! – Мистер Рикардо припомнил различные детали, таинственные для него, но с самого начала прозрачные, как стекло, для его компаньона.
Однако Ано прочитал мысли Рикардо быстрее, чем разгадал любую из этих тайн.
– Нет, друг мой. Можете, если хотите, превратить Адониса в дьявола, но вы не должны превращать меня в Бога. Фраза Джойс Уиппл озадачивала меня не менее, чем вас, до того времени, когда вы увидели меня выходящим из архиепископского дворца в Бордо.
– Но я никогда не говорил вам, что видел вас! – воскликнул мистер Рикардо.
– Не говорили, но видели, и я это заметил. Вы стояли в центре площади, открыв рот и выпучив глаза, словно говоря себе: «Сейчас я сковырнусь с катушек».
– Я никогда не использую подобных выражений даже мысленно! – энергично прервал Рикардо. – И мои глаза никогда не выпучиваются! Напротив, в минуту волнения они прищуриваются.
– Если вы говорили себе не это, то нечто в таком же роде, – невозмутимо отозвался Ано. – Я провел час с библиотекарем его преосвященства и узнал кое-что, чем могу поделиться с вами. Общение с дьяволом весьма разочаровывало – на шабашах в качестве мяса кормили падалью, а сам он распространял вокруг себя ледяной холод. – Внезапно детектив указал на левую панель алтарного триптиха: – Неудивительно, что эти бедняги пляшут как безумные – они стараются согреться. – Нотки иронии вновь исчезли из его голоса. – Но не будем забывать, что нелепые фантазии привели к страшным преступлениям – в этой залитой солнцем комнате, где мы сейчас сидим, а ранее и в других местах.
Ано окинул взглядом помещение, мысленно восстанавливая последовательность событий.
– Я привел вас сюда не для того, чтобы рассказывать о происшедшем. Джойс Уиппл может сделать это гораздо лучше, ибо она видела все собственными глазами. Но я подготовлю вас к этому. Я не понял ничего из ее восклицания: «Холод распространяю не я», но меня озадачили другие вещи. Например, то, что аббат Форьель тайком перекрестился, что его облачение было украдено, а на следующее утро возвращено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85