И утверждение Г. Медведва о том, что Л. Топтунов и А. Акимов вели себя мужественно, но бесполезно, – безнравственно. Да, Леонид Топтунов по своей должности действительно не мог ничего сделать. Но своим поведением, когда он сам вернулся на блок, показал образец верности делу. А все работы по отключению механизмов, обесточиванию, сливу турбинного масла, вытеснению водорода из генераторов, т.е. по предотвращению возникновения новых пожаров, проведены под прямым руководством Александра Акимова. Ничего другого полезного в той обстановке и сделать было нельзя. А то, что сделано, – это много и необходимо. Александр Акимов был хорошим, исключительно добросовестным работником. И умер достойно Человека.
Мы рассмотрели техническую часть повести Г. Медведва. Обратите внимание на первые, приведённые мной цитаты и страницы журнала в конце цитат. И вы увидите, что фактически всё неверно. Остальные слова между цитатами для связки. Дальше я не стал брать подряд, но поверьте или проверьте, и дальше всё неверно. Подряд!
Что касается другой части повести, то не могу сказать, насколько она документальна, несмотря на указанные автором фамилии. С одним из тех, с кем беседовал Медведев, говорил и я в 1990 г. Виктор Смагин говорит, что его слова Медведев исказил. То же самое, по словам В. Смагина, говорила и Л. Акимова. Да и трудно представить, что автор спрыгнет с любимого конька. Натуралистическая картина пожирания собаки свиньями, в принципе, возможна, но трудно представить наблюдение этого появившимся на пять минут в городе автором. Остаётся только предположить, что свиньи специально ждали появления Г. Медведва и откладывали трапезу. Сам и своим существованием опровергаю сообщение Г. Медведева о мощности дозы в районе 4-го блока, равной 15…20тыс. Р. Я дважды ходил по территории около блока, пробыл, наверное, минут 20…30 и на блоке сколько был в разных местах. Мне определили дозу 550 бэр. Больше и нет – не жил бы.
Вообще заметна любовь автора к хлёсткости, гиперболе. Толе Ситникову определяет дозу в 2 000 бэр, как будто смерть от 500…600 бэр – не трагедия.
Теперь давайте взглянем на «Чернобыльскую тетрадь» целиком. Что автор в ней сказал? Всё то же, что и комиссии, – виновен во взрыве оперативный персонал и его руководитель Дятлов.
Не согласны? Ну да, он говорит и о недостатках реактора. Но это так, для отвода глаз. Сейчас разве можно реактор РБМК и его создателей защищать без признания кое-чего у реактора. Однако автором повести это так вывернуто, что всё равно виновен оперативный персонал. Дятлов виновен даже в том, что не догадался об опасности сброса А3. Ни одна комиссия, даже прокурор в этом не обвиняют, понимая несуразицу, а Г. Медведев считает по-своему. Оказывается, можно и так мыслить. Ну, о Дятлове мы уже говорили, хватит.
Оператор реактора Л. Топтунов молодой, ему ещё, видите ли, «не вошли в плоть и кровь каноны эксплуатации реакторов», а потому…
А что потому? Что, какие нарушения допустил Л. Топтунов? Не по Медведеву. Фактически. Провалил мощность? Так это произошло из-за неисправного регулятора, на который он перешёл. Пускай бы и по низкой квалификации или даже по тривиальному ротозейству. Судебное дело по снижению мощности оператором возбуждать? И ведь возбудили. Поднимал мощность реактора после провала по Регламенту, не вопреки. Просмотрел запас реактивности? Наверное. Так был ли он обеспечен, согласно закону, необходимыми средствами для наблюдения за параметром? Нет. Уж не говорю об отсутствии А3 согласно закону. Устройство для замера параметра совершенно непригодно в переходном процессе, который был 26 апреля, как и во многих других нормальных регламентных процессах.
Так вот. Это по закону.
О человеческих понятиях и не говорю – они Медведевым чужды. Другим напомню. Более тысячи манипуляций в час оператор совершает при управлении реактором и более 4 000 параметров имеет на контроле. И его обвинять в просмотре параметра, не имеющего ни прибора измерительного, ни сигнализации?
Акимов Александр – не работал на реакторах, видите ли. Работал, хотя и недолго, при подготовке на должность. И ещё, уже будучи начальником смены блока, незадолго до аварии. Была возможность и я дал ему месяц поработать.
А что он нарушил?
Защиту вывел, а у другой изменил уставку – согласно эксплуатационным документам. «Характера не хватило. Скрепя сердцем подчинился» Никто на него не давил, и он ничего не нарушал.
Смотрите, как печатает Г. Медведев:
«Суммарный расход воды через реактор возрос до 60 тыс. м 3 /ч при норме 45 тыс., что является грубым нарушением регламента эксплуатации».
Всё чётко в цифрах, со ссылкой на Регламент. И всё блеф:
– не 60 тыс., а 56, не больше;
– не 45 тыс., а 48;
– в момент нажатия кнопки и было 48 тыс.;
– не только в Регламенте, но и ни в одном другом документе нет и намёка на ограничение расхода теплоносителя по максимуму.
Зачем, по чьему заказу Григорий Иустинович Медведев ко всей лжи на оперативный персонал добавляет ещё и свою?
А квинтэссенция повести в следующей фразе:
«И всё же справедливости ради надо сказать, что смертный приговор был предопределён в некоторой степени и самой конструкцией РБМК. Нужно было только обеспечить стечение обстоятельств, при котором возможен взрыв. И это было сделано» (подчёркнуто мной – А.Д.).
Я уже говорил, что нельзя реактор и его создателей защищать, не признавая за ним «недостатков».
– «Справедливости ради» – это камуфляж. Никакой справедливости нет в этом утверждении.
– Давайте посмотрим «в некоторой степени» внимательно. В некоторой степени все признают, кроме академика А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107