Поднялся кто-то из местных газетчиков и заявил, желая не столько узнать мнение полковника, сколько произвести впечатление на коллег:
– Она подарила кому-то из соседей по отелю ноты песни «Ангелы хранят тебя» – с дарственной надписью!
Репортеры засмеялись. Тогда снова поднялся Макдауэлл:
– Послушайте, джентльмены, полковник Кристи очень торопится. Он любезно ответил на ряд ваших вопросов, так что, думаю, довольно его расспрашивать и давайте отпустим его к супруге.
Кристи все ждал Уолли. Интересно, успел он отослать материал? И почему молчит Динтуорт?
– Вы уверены, что ваши люди позовут меня, если мне вдруг позвонят? – шепнул он хозяину.
– Не сомневайтесь, полковник. Им даны строжайшие указания.
В этот момент поднялся весьма пожилой джентльмен.
– Мы понимаем, что вы очень торопитесь, сэр, но жена ваша совсем не выглядит какой-то… расстроенной, что ли.
Я к тому, что из-за нее в стране развернули беспрецедентные поиски. Многим поэтому кажется, что отчасти это – ’рекламные штучки!
– Моя жена на такие вещи не способна – она не выносит никакой публичности, да и реклама ей ни к чему!
– Но если она больной человек, всякое ведь может случиться?
– Да ладно, Джон, – обратился к старику сосед слева. – Будет тебе. Видите ли, полковник, большинство из нас убеждены, что к рекламе это никакого отношения не имеет. Но честно говоря, поведение миссис Кристи на протяжении всего пребывания здесь нам представляется в высшей степени разумным. А сегодня вечером мы все видели, как она смотрела на собственную фотографию в газете – и кто скажет, что она себя не узнала?
– Ненормальные люди в состоянии амнезии иногда совершают нормальные поступки.
– Заметьте, сэр, – сказал старый репортер из криминальной хроники, – похоже, что она и без памяти умудрилась ускользнуть от всей полиции нашей страны!
В ответ грянул хохот.
– Джентльмены! – рявкнул Макдауэлл.
Поднялся очередной журналист.
– Горничная говорит, ваша жена истратила тут без малого состояние. Может, вам известно, откуда у нее деньги?
– Не знаю, – ответил Арчи. – Она не снимала их ни с одного из наших совместных банковских счетов, – он посмотрел на Макдауэлла.
– Это возмутительно!
Уолли не торопясь поднялся, огляделся.
– Вот что я скажу вам, парни. Лично я согласен с полковником. А вы ведь знаете – это я нашел леди. – Он обернулся и посмотрел назад, дожидаясь полной тишины. – По-моему, все совершенно ясно. Миссис Кристи просто не сознавала, что делала. Так что давайте оставим все это на усмотрение самого полковника. – Он пристально посмотрел на Арчи. – На мой взгляд, инцидент исчерпан, – добавил он и сел на свое место.
Публика замерла; охота захлебнулась, дичь ушла, и праздника не будет.
Это Динтуорт усмирил его, решил Арчи Он поднялся и, запинаясь, произнес:
– Итак, джентльмены, я хотел бы выразить вам признательность за привлечение общественного интереса к факту исчезновения моей жены. Также честь и хвала, – он повернулся к Макдауэллу, – нашей полиции за ее неустанные и успешные старания… – он замялся и неуклюже закончил, – в данном направлении.
– Благодарю вас, полковник, – сказал Макдауэлл и повернулся к репортерам:
– На сегодня достаточно.
Затем Арчи в сопровождении старшего инспектора и владельца отеля вышел из гостиной.
Журналист, сидевший рядом со Стентоном, покачал головой.
– Извини, старик, но я все-таки уверен: вся эта петрушка с исчезновением – чистый розыгрыш, причем очень профессионально сработанный. Объясни хотя бы, где она денег-то столько взяла?
Уолли пожал плечами.
– Мистер Стентон прав, Билл, – вступился другой репортер. – Просто миссис Кристи больна, а может, расстроена чем-то…
– Именно. – Уолли уже закуривал следующую сигарету. – По-моему, она просто не в себе.
Несколько журналистов подошли поближе.
– Во всяком случае, – он одарил коллег широченной улыбкой, – лгать ее муж не станет. Он ведь джентльмен.


* * *

Главный врач Харрогетской водолечебницы, приглашенный осмотреть Агату, не нашел ничего серьезного.
– Считается, что у меня амнезия, – сообщила она ему.
Он снял пальцы с ее пульса и, открывая чемоданчик, произнес:
– La belle indifference.
– Прошу прощения?
– Французские врачи так называют потерю памяти.
– Прекрасное безразличие, – перевела она. – А может, точнее будет «прекрасное равнодушие»?
– Не знаю, деточка. Но когда люди страдают от нестерпимой душевной боли, они иногда просто блокируют ее, начисто отсекая собственное прошлое. Я, разумеется, не специалист. Вот вам снотворное на сегодняшнюю ночь.
Разведите в стакане воды и спите спокойно.
Он захлопнул чемоданчик и поднялся.
– Теперь все будет хорошо.
– Я надеюсь, – улыбнулась она. – Спасибо вам, доктор, что выбрались сюда в такой поздний час.
После ухода врача она разделась и, накинув пеньюар, стала причесываться. Вот и снова Арчи с нею рядом. Он как лекарство, что снимает жар, но от которого потом становится еще хуже. Сама мысль о возвращении в Лондон представлялась ей какой-то оскорбительной. Но все же, когда Арчи постучался в дверь, Агата сразу почувствовала облегчение – облегчение от того, что был он явно и не на шутку взволнован.
– Посмотри-ка. – Она протянула ему «Таймс», сложенную так, чтобы видна была реклама тура в Канны. – Город цветов и утонченных развлечений. – Она улыбнулась. – Может, съездим? Гольф – это утонченное развлечение?
Кристи искательно улыбнулся.
– Или снова в Южную Африку, – продолжала Агата, – было бы чудесно!
Она легла, он уселся рядом на кровати.
– Вижу, тебе стало получше.
Она протянула руку и коснулась его руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62