В другой раз, получив из Берлина сообщение о том, что царю присвоено звание германского адмирала, я устроил на корабле банкет для иностранной колонии и общественных верхов Владивостока. Я постучал по бокалу и пожелал царю долголетия; присутствовавший французский адмирал и его офицеры остались холодны, а русские были вынуждены отнестись к этому дружелюбно.
Алексеев был ярко выраженный франкофил. Все же я был бы смехотворным морским офицером, если бы в разговоре с ним не упомянул совершенно открыто, что Германии нужна стоянка для флота. Алексеев пытался привлечь мое внимание к архипелагу Чусан; понять его точку зрения нетрудно, поскольку занятие архипелага втянуло бы нас в длительный конфликт с Англией. Я узнал из авторитетного источника, что в русском флоте ставился вопрос о занятии Циндао, но это мероприятие было признано ненужным и даже вредным для России. То же самое узнал я и из Пекина; однако тамошний русский посол носился с мыслями о занятии Циндао, несмотря на отрицательное отношение русского флота.
Гейкинг и берлинские учреждения склонились к линии наименьшего сопротивления, под которой подразумевались Амой или Замза. Верховное командование вернулось к мысли об островах Чусан, причем поднимался даже вопрос об обмене Камеруна или Самоа. Я предупреждал о возможности китайского издания германо-британского конфликта из-за Трансвааля в случае, если мы обоснуемся вблизи Шанхая, и сообщил, что только Циндао может стать нашим опорным пунктом в Китае.
В конце декабря я получил из Берлина приказ оставаться в районе Амоя, отказаться от заказанных мест в доке, держать соединение при себе и подготовить его к бою. На мой удивленный запрос Гейкинг ответил мне по телеграфу, что Берлин просил сообщить, достигнуто ли между нами единодушие. Он сообщил: «Да, Амой»; недружелюбная позиция Китая в железнодорожных вопросах давала нам повод для вмешательства.
Тогда я снял с себя ответственность за его выбор. К тому же акцию пришлось бы предпринять в условиях недостаточной боеспособности кораблей. Правда, мы смогли бы одолеть жалкие китайские укрепления Амоя с их крупповскими пушками и несколькими тысячами гарнизона (взятие многолюдного города было более сложным делом), но основная трудность заключалась в том, что в случае конфликта с Англией нас могли лишить пользования доками и тогда мы повисли бы в воздухе с нашими нуждающимися в ремонте кораблями, на которых основывался германский престиж в этой части света.
Дни шли за днями и, наконец, был получен приказ о том, что я могу итти в любой порт, где имеются доки. Об Амое не было больше и речи. Мой доклад, в котором я обрисовал положение вещей после гибели «Илтиса», попал в Берлин, где шли споры по этому вопросу; кайзер вызвал к себе эксперта, который поддержал мое мнение. Технические выводы вызванных мною в Циндао специалистов по портовому строительству явились в глазах общественности исходным пунктом для завоевания Киао-Чжоу. Когда в конце 1897 года мой преемник – командующий эскадрой фон Дидерихс – поднял там немецкий флаг, русские выдвинули свой фантастический с юридической точки зрения принцип «права первой стоянки» (основываясь на нем, Англия могла бы занять не только Циндао, но и весь мир, ибо англичане успели побывать повсюду); это было сделано не для того, чтобы создать нам серьезные затруднения, а затем, чтобы добиться с помощью дипломатического нажима уступок в других областях. Понятно, что русские предпочли бы направить нашу экспансию на юг, являвшийся английской сферой влияния, и тем предотвратить создание нашей базы близ Пекина, где они играли тогда первую скрипку; однако твердая позиция, занятая кайзером, заставила их отступить.

2

Еще будучи в Восточной Азии, я разработал условия аренды с таким расчетом, чтобы она как можно меньше смахивала на насильственный захват и позволила бы китайцам спасти свое лицо; впоследствии, будучи уже в Берлине, я составил арендный договор совместно с г-ном фон Гольштейном.
С 1898 года мне пришлось в качестве статс-секретаря по морским делам руководить внутренним завоеванием вновь приобретенной территории, причем я стремился оправдать наш поступок мирной культурной работой; необходимо было с помощью умеренных капиталовложений приступить к эксплуатации богатств, о существовании которых не подозревали сами китайцы, и набросать сильными штрихами картину того, что способна создать Германия даже на небольшой территории. Хотя плоды шестнадцати лет работы, обеспечивавшие еще большее развитие в будущем, навсегда украдены у нас, мы оставили все же неизгладимый след в этой чуждой части света. По сравнению с Гонконгом, основанным на 55 лет раньше, развитие этой рыбачьей деревушки в крупный порт с населением в 60 000 человек (несмотря на ожесточенную конкуренцию) следует признать бурным, но в то же время вполне здоровым.
Размеры территории полностью удовлетворяли наши потребности. Я рекомендовал взять лишь столько земли, сколько было необходимо для будущих укреплений, жилых домов и фабрик. Вся арендованная область была объявлена государственной собственностью. Находясь в Восточной Азии, я видел огромный вред, который приносит неограниченная спекуляция землей в европейских сэттльментах. Этот вопрос следовало бы изучить в нашем отечестве. В отношении Циндао необходимо было немедленно принять решение. Я откупил землю у ее владельцев по тогдашней цене (иногда даже по более высокой, что доставляло им большое удовлетворение, а для нас не имело значения вследствие неизбежного в будущем повышения ее стоимости).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161