значение этой фамилии не покажется вам особенно прекрасным: она означает нечто вроде «Канавный поток». Швеция и Норвегия знают великого писателя Бьернстьерне Бьернсона, то есть Звезду-Медведицу-Медвежьего-Сына (см. стр. 120). Рядом со Шлиппенбахом в русский плен под Полтавой попал генерал граф Адам-Людвиг Львиная голова (Левенхаупт).
Всем хорошо известна замечательная шведская писательница Лагерлеф, автор удивительной книги про маленького Нильса, путешествовавшего по Швеции с дикими гусями; но ведь «Лагерлеф» означает «Лавровый лист». Почему же не поверить Клейнпаулю, что ему попался на пути человек с фамилией Лагерквист— «Лавровая ветка»—или другой, называвшийся, скажем, Пальменлёф—«Пальмовый лист»?
Что тут всего любопытнее? Пожалуй, не то, что в Швеции так много громкозвучных фамилий, а то, что в соседней Дании, да и в Норвегии, их почти нет. Вспомните главку «100 крон за фамилию»: в Дании перепроизводство всевозможных простонародных «-сенов». Ларсены, Свенсены, Иоргенсены буквально замучили датчан. А тут же рядом за узким Эресунном, в соседней Швеции, что ни портной или кучер,—то Серебряная шпора да Пальмовая роща… В чем дело? Разумеется, найти причину можно, и я уже называл ее (см. стр. 119).
Надо полагать, дело в истории обеих этих стран. В Швеции куда большее значение имели дворянство, военная аристократия: по сравнению с гордым королевством Карлов и Густавов маленькая Дания была мирной сельскохозяйственной страной. Тут не на чем было развернуться пышным феодалам, с их понятиями о наследственной чести, родословной гордости; не создалось здесь и привычки к громким фамилиям или чванливым гербам. А там, в Швеции, для всего этого нашлось место.
Розалия Аромат
Вероятно, А. П. Чехов просто-напросто сочинил такую смешную фамилию. А почему «сочинил»? Тот же Клейнпауль, дивясь неожиданностям еврейского именословия, приводит такие, кажущиеся ему особенно странными, фамилии: Центнершвер («Весом в центнер»), Ихзельбст («Я сам»), Шувихсе («Сапожная вакса, гуталин»), или Вольгерух («Благовоние, аромат»). Значит, это не выдумка. Да и лет пятнадцать назад во всех газетах мира рассказывалось о скандале, происшедшем в Англии с одним из ее министров, по фамилии Про-фьюмо. Профьюмо — английское произношение итальянского слова «профумо», а оно значит именно «Аромат».
Каждый, кому приходилось наблюдать удивительный пестроцвет еврейских фамилий, почти обязательно задавался вопросом: как и откуда могли взяться они, почему они так не похожи одна на другую, почему среди них такое множество как будто выдуманных нарочно с целью произвести озадачивающее, странное впечатление, — Риндкопф (Телячья голова), Пульфермахер (Делающий порох), Канегиссер (Поливальщик из лейки) и тому подобное?
Еще более поражает разнородность этого списка: рядом встречаются и такие, которые, безусловно, как-то связаны с русскими или польскими корнями (Спивак, Плотник, Пашерстник, Черномордик) и, несомненно, происходящие от корней немецкого языка, например, Шварц (Черный), Гольдберг (Золотая гора), Рубинштейн (Рубиновый камень), Фрейман (Вольный человек). И тут же вы наталкиваетесь на сочетания звуков, не объяснимые ни из каких европейских языков: Раппопорт, Хейфец, Лифшиц, Меламед, Шамес, Зархи и т. д.
Все эти тайны имеют свои разгадки, и коренятся они в сложном и трудном прошлом еврейского народа. Известно, что за период так называемой новой истории он много раз переселялся из страны в страну, видоизменяя свои обычаи, свою внешность и даже самый язык. Не говоря уже о странах Востока, евреи самой Европы делятся на две резко отличающиеся по языку ветви — южных, испанских евреев («сефардим») и северных, немецких, так называемых «ашкеназим». Первые говорят на языке, имеющем много общего с испанским (с примесью мавританских слов); вторые пользуются так называемым «идиш»; он построен на основе немецкого языка, с изрядным количеством славянских элементов. В одном романе, написанном французским евреем и описывающем жизнь евреев Франции, недаром трое братьев, сидя в парижском кабачке, поют шутливую народную песенку:
Дрей хазерим тринкен квас
(«Три свинушки хлещут квас»),
в которой, как легко понять, первое слово первой строки немецкое («дрей»—три), второе—древнееврейское («хазер»—свинья), третье—опять немецкое («тринкен»—пить) и четвертое—русское (квас).
Вполне естественно, что в такой сложной языковой среде могли образоваться самые разнообразные, ничуть друг на друга не похожие фамилии.
Если очень распространенные фамилии Соколик, Резник, Белоцерковский, например, родились, несомненно, на востоке Европы, в Польше, на Украине или в России, то столь же бесспорно, что такие фамилии, как Рейнгольд (Золото Рейна или Чистое золото), Фогельгезанг (Птичье пение) или Берлинер (Житель Берлина) могли создаться только в Германии.
Многие носят ясный отпечаток испанского языка; так, Раппопорт, весьма вероятно, надо расшифровать, как искаженное «ребе д'Опорто», то есть «Португальский раввин»; другие же восходят к древней, полузабытой стихии подлинного древнееврейского семитического языка; Клейзмор(Музыкант), Шамес (Служитель в синагоге), Нехамкес (сын Нехамы)… Надо сказать, что очень часто составные части, взятые из совершенно разных языков, великолепно уживаются тут в одном имени-слове: корень еврейский, а суффиксы русские; основа немецкая, окончания же типично славянские. Фамилия Рохлин состоит, например, из древнееврейского слова-имени Рахиль (в идиш — Рохэл), означающего «овца», и типично русского суффикса патронимической принадлежности «-ин», того же самого, что в наших «Марф-ин» или «Шуб-ин».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86