ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Оно значит: «А я что говорила?»
Как так?
А вот как: ожидая рождения ребенка, родители поспорили: отец думал, что появится сын, мать — что дочь. Когда родилась дочь, мать с торжеством вскричала:
«Датини!», то есть «А я что говорила?» Так и назвали девчонку.
Рядом жила другая негритянская женщина, по имени Кабисития, то есть «Спотыкается о корчаги». Но и это имя объясняется просто: она ходила всегда с гордо поднятой головой и всякий раз, выходя из хижины, ушибала ногу о сложенные у дверей миски.
Видимо, у негров есть даже обычай по мере надобности заменять одно имя другим, более подходящим; по крайней мере имена европейцев они всегда заменяют своими, более осмысленными на их взгляд. Так, например, одного белого они переименовали в «Нголидана», то есть «Золотой зуб»: у него были вставные зубы. Один из его соседей звался у них «Пандлана» — «Лысая голова», другой — «Нгвондела» — «Сутулый», третий — «Масупа»— «Бородавка», а жена «Бородавки», обладавшая горячим характером—«Нунгвашу», то есть «Сердитая».
Вы скажете: ну да! Почему этому не случаться на краю света, в Декане или в Конго; там все возможно! Но нельзя ли подобрать подобные примеры и в языках ближайших наших соседей? Можно! Мы потому лишь не замечаем их, что часто плохо понимаем значение привычных нам имен: узнает человек, что «Федор» — это «дар божий», и спрашивает: «А что значит имя Лев?» А ведь лев и значит «лев», «царь зверей»; только спрашивающий никогда не обращал на это внимания.
* * *
Вам, может быть, приходилось встречать болгарское имя Вылко. По-болгарски Вылко значит «волк». Как! Человека зовут волком? А почему, собственно, Львом звать можно, а Волком — нет?
Можно звать и Волком! Имя это распространено и в соседней с Болгарией Югославии; только там оно, как и самое слово «волк», звучит несколько иначе: «Вук». Как и почему могло прийти человеку в голову назвать своего ребенка диким зверем? Выслушайте одну правдивую историю.
Жил в Сербии больше столетия назад славный ученый и пламенный патриот, языковед Караджич. Родился он еще в XVIII веке, за двенадцать лет до нашего Пушкина. У Степана Караджича, отца ученого, дети рождались часто, но все, как один, умирали еще крошками. Как помочь такой беде?
Старый сербин вспомнил старинное поверье: если твои сыновья не живут на свете, назови того, кто вновь родится, Вуком. Волки сильны и выносливы; волка и смерть не берет. От такого имени сын твой станет сам крепок, как волк, и горе отойдет от твоего дома. Крестьянин Караджич и его жена так и поступили. Когда появился у них еще один ребенок, они нарекли мальчишку Вуком. «И что же? — лукаво посмеиваясь в усы, говорил своим ученикам седовласый языковед лет шестьдесят спустя. — Как видите, старое средство помогло: „Волк“ жив до сих пор, и зубы у него еще не затупились!»
Такие же или похожие поверья встречались и у других славянских народов, и у всех их соседей. Во всяком случае, у многих мы видим похожие «волчьи» имена.
Вот старогерманское Рудольф. Теперь, употребляя его, немцы не задумываются над его значением: имя как имя, и достаточно.
Но дело не так-то просто.
Когда-то имя это означало то же, что современные немецкие слова roter Wolf,—«красный волк». Постепенно оно изменилось; теперь в нем от древнего «Вольф» остались только три последних звука. То же произошло и с именем «Ад-ольф»— «благородный волк» (впрочем, иные ученые возводят это имя к готскому Attaulf—«помощь отцу»). Как вам кажется, — велика ли разница между индейским «Ястребиным когтем» и древненемецким «Красным волком»? Сходство таково, что их легко счесть и одноплеменниками и современниками.
А эти два Волка в Германии — не исключение. Там и сегодня пользуется полным правом гражданства имя Вольфганг—«волчий ход» (Например. Иоганн Вольфганг Гёте.), в него тоже входит основа «Вольф». История сохранила память о первом христианском епископе германского племени готов: его звали Вульфила, или Ульфила. Это имя — уменьшительное от готского, то есть древнегерманского, Вульфс—«волк»; правда, оно чуть-чуть переделано на греко-римский лад. Но, во всяком случае, соплеменники «святого» человека понимали его имя как «Волчонок».
Из дали времен
У древних европейцев волк был в почете: он являлся хозяином леса; кто мог тогда поручиться, возьмут ли люди верх над серыми стаями? Сделать именем название такого страшного зверя казалось вполне почетным. А когда слово становится именем, оно остается им надолго, даже если мир вокруг меняется и причины, которые возвысили имя, исчезают.
Этого мало; наши предки относились к имени не так, как мы с вами. Что оно для нас? Простая кличка, и только. А они верили: имя, данное человеку, не просто прилеплено к нему случайной прихотью родителей, оно срастается с человеком; кто скажет, что важнее — человек или его имя?
Это было естественно: тогда и каждое слово еще расценивалось как заклинание, обладающее опасной таинственной силой.
Вот, например, живет в лесу самый страшный, самый сильный зверь, тот, который может ходить и на задних лапах. Положим, мое племя назвало его так: Бурый. Надо остерегаться зря произносить это опасное имя: выговоришь его неосторожно, а вслед за ним явится к тебе и сам его хозяин. Лучше давайте называть страшилище как-либо иначе: мы-то все поймем, о ком речь, а ему самому будет невдомек. Назовем его хотя бы Косолапым, или Топтыгиным, или хоть Лесным. В нашем слове «медведь», которое означает «тот, кто ест мед», до сегодняшнего дня дожило воспоминание об этом далеком прошлом: оно было когда-то именно таким вторым, запасным именем свирепого хозяина леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Как так?
А вот как: ожидая рождения ребенка, родители поспорили: отец думал, что появится сын, мать — что дочь. Когда родилась дочь, мать с торжеством вскричала:
«Датини!», то есть «А я что говорила?» Так и назвали девчонку.
Рядом жила другая негритянская женщина, по имени Кабисития, то есть «Спотыкается о корчаги». Но и это имя объясняется просто: она ходила всегда с гордо поднятой головой и всякий раз, выходя из хижины, ушибала ногу о сложенные у дверей миски.
Видимо, у негров есть даже обычай по мере надобности заменять одно имя другим, более подходящим; по крайней мере имена европейцев они всегда заменяют своими, более осмысленными на их взгляд. Так, например, одного белого они переименовали в «Нголидана», то есть «Золотой зуб»: у него были вставные зубы. Один из его соседей звался у них «Пандлана» — «Лысая голова», другой — «Нгвондела» — «Сутулый», третий — «Масупа»— «Бородавка», а жена «Бородавки», обладавшая горячим характером—«Нунгвашу», то есть «Сердитая».
Вы скажете: ну да! Почему этому не случаться на краю света, в Декане или в Конго; там все возможно! Но нельзя ли подобрать подобные примеры и в языках ближайших наших соседей? Можно! Мы потому лишь не замечаем их, что часто плохо понимаем значение привычных нам имен: узнает человек, что «Федор» — это «дар божий», и спрашивает: «А что значит имя Лев?» А ведь лев и значит «лев», «царь зверей»; только спрашивающий никогда не обращал на это внимания.
* * *
Вам, может быть, приходилось встречать болгарское имя Вылко. По-болгарски Вылко значит «волк». Как! Человека зовут волком? А почему, собственно, Львом звать можно, а Волком — нет?
Можно звать и Волком! Имя это распространено и в соседней с Болгарией Югославии; только там оно, как и самое слово «волк», звучит несколько иначе: «Вук». Как и почему могло прийти человеку в голову назвать своего ребенка диким зверем? Выслушайте одну правдивую историю.
Жил в Сербии больше столетия назад славный ученый и пламенный патриот, языковед Караджич. Родился он еще в XVIII веке, за двенадцать лет до нашего Пушкина. У Степана Караджича, отца ученого, дети рождались часто, но все, как один, умирали еще крошками. Как помочь такой беде?
Старый сербин вспомнил старинное поверье: если твои сыновья не живут на свете, назови того, кто вновь родится, Вуком. Волки сильны и выносливы; волка и смерть не берет. От такого имени сын твой станет сам крепок, как волк, и горе отойдет от твоего дома. Крестьянин Караджич и его жена так и поступили. Когда появился у них еще один ребенок, они нарекли мальчишку Вуком. «И что же? — лукаво посмеиваясь в усы, говорил своим ученикам седовласый языковед лет шестьдесят спустя. — Как видите, старое средство помогло: „Волк“ жив до сих пор, и зубы у него еще не затупились!»
Такие же или похожие поверья встречались и у других славянских народов, и у всех их соседей. Во всяком случае, у многих мы видим похожие «волчьи» имена.
Вот старогерманское Рудольф. Теперь, употребляя его, немцы не задумываются над его значением: имя как имя, и достаточно.
Но дело не так-то просто.
Когда-то имя это означало то же, что современные немецкие слова roter Wolf,—«красный волк». Постепенно оно изменилось; теперь в нем от древнего «Вольф» остались только три последних звука. То же произошло и с именем «Ад-ольф»— «благородный волк» (впрочем, иные ученые возводят это имя к готскому Attaulf—«помощь отцу»). Как вам кажется, — велика ли разница между индейским «Ястребиным когтем» и древненемецким «Красным волком»? Сходство таково, что их легко счесть и одноплеменниками и современниками.
А эти два Волка в Германии — не исключение. Там и сегодня пользуется полным правом гражданства имя Вольфганг—«волчий ход» (Например. Иоганн Вольфганг Гёте.), в него тоже входит основа «Вольф». История сохранила память о первом христианском епископе германского племени готов: его звали Вульфила, или Ульфила. Это имя — уменьшительное от готского, то есть древнегерманского, Вульфс—«волк»; правда, оно чуть-чуть переделано на греко-римский лад. Но, во всяком случае, соплеменники «святого» человека понимали его имя как «Волчонок».
Из дали времен
У древних европейцев волк был в почете: он являлся хозяином леса; кто мог тогда поручиться, возьмут ли люди верх над серыми стаями? Сделать именем название такого страшного зверя казалось вполне почетным. А когда слово становится именем, оно остается им надолго, даже если мир вокруг меняется и причины, которые возвысили имя, исчезают.
Этого мало; наши предки относились к имени не так, как мы с вами. Что оно для нас? Простая кличка, и только. А они верили: имя, данное человеку, не просто прилеплено к нему случайной прихотью родителей, оно срастается с человеком; кто скажет, что важнее — человек или его имя?
Это было естественно: тогда и каждое слово еще расценивалось как заклинание, обладающее опасной таинственной силой.
Вот, например, живет в лесу самый страшный, самый сильный зверь, тот, который может ходить и на задних лапах. Положим, мое племя назвало его так: Бурый. Надо остерегаться зря произносить это опасное имя: выговоришь его неосторожно, а вслед за ним явится к тебе и сам его хозяин. Лучше давайте называть страшилище как-либо иначе: мы-то все поймем, о ком речь, а ему самому будет невдомек. Назовем его хотя бы Косолапым, или Топтыгиным, или хоть Лесным. В нашем слове «медведь», которое означает «тот, кто ест мед», до сегодняшнего дня дожило воспоминание об этом далеком прошлом: оно было когда-то именно таким вторым, запасным именем свирепого хозяина леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86