Только люди черного сектора, президент, да Сам
Бог Всемогущий могли свободно ходить по все территории центра.
По все этому лабиринту была разбросана сеть проводов, спрятанная в
стенах, дверях, а в некоторых местах и в потолках. Провода были соединены
с тревожными огнями и сиренами, с устройствами блокировки дверей, с
микрофонами и телекамерами. Всякое подглядывание и подслушивание велось
специалистами черной секции. Вновь прибывшие люди долго привыкали к тому,
что даже в туалете их постоянно видели и подслушивали, потому что где
найти лучшее место, чем эта маленькая кабинка, чтобы скопировать,
сфотографировать или запомнить секретные данные.
Все эти труды, изобретательность и расходы были бесполезны с точки
зрения внешнего и враждебного взгляда. На самом деле все это было
настоящим Сингапуром, открытым для атаки с невидимой и неожиданной
стороны, если конечно, во всех этих тщательно продуманных
предосторожностях не проглядели очевидного.
И не смотря на хитрости и предосторожности, очевидное было упущено.
Люди, стоящие высоко на лестнице научного центра, были блестящими
специалистами, но каждый в своей области и полными невеждами в других
областях. Главный бактериолог мог часами рассказывать о новом вирусе и не
мог ответить на такой вопрос, как сколько спутников имеет Сатурн. Главный
баллистик мог нарисовать сложнейшую траекторию движения тела, но не мог
сказать к какому классу относится опоссум, к лошадям, оленям или жирафам.
Все предприятие было напичкано высококвалифицированными специалистами, там
не было лишь одного, такого, который мог бы понять намеки, которые
становились уже видны.
Например, никто не предавал значения тому факту, что если служащие
смирились с постоянным подслушиванием, подсматриванием и периодическими
обысками, большинство из них ненавидели эту систему цветов. Цвет стал
символом престижа. Служащие желтого отдела рассматривали себя обделенными
по сравнению со служащими голубого отдела, хотя и те и другие получали
одинаковое жалование. Человек, работающий за красными дверями рассматривал
себя на голову выше, чем человек, работающий за белыми. И так далее.
Женщины, которые всегда были наиболее чувствительными элементами
общества в социологическом плане, раздули это еще сильнее.
Женщины-служащие и жены работников в своих связях твердо придерживались
цветового принципа. Жены работников черного отдела считали себя выше
остальных и гордились этим, а жены работников белого отдела считали себя
самым дном и очень сердились на это. Сладкая улыбка, воркующий голос и в
то же время по-кошачьи показанные когти были нормальной формой приветствия
у них.
Такое положение дел было принято всеми и рассматривалось как
заведенный порядок. Но это было далеко не просто такой порядок. Это было
прямое доказательство, что на центре работают обычные люди, а не стальные
роботы. Отсутствующий специалист - грамотный психолог - мог увидеть это с
первого взгляда, даже если он и не мог отличить систему навигации ракеты
от системы наведения той же ракеты.
Вот здесь то и лежала главная слабость. Не в бетоне, граните и стали,
не в механизмах и электронных устройствах, не в порядке, а просто в плоти
и крови.
Отставка Хаперни принесла больше раздражения, чем тревоги. Сорока
двух лет, с темными волосами, склонный к полноте, он был специалистом по
глубокому вакууму. Все, кто его знал, считали его умным, работящим и
спокойным, как гипсовая статуя. Насколько было известно, его ничего не
интересовало, кроме работы, ничего не беспокоило, кроме его работы. То что
он был холостяк, рассматривалось, как доказательство, что его ничего не
отвлекает от основной его работы.
Байтс, начальник отдела, и Лейдлер, начальник охраны, вызвали его для
собеседования. Они сидели рядом за большим письменным столом, когда
Хаперни, шаркая ногами, вошел в кабинет и мигая уставился на них сквозь
толстые стекла очков. Байтс взял из стопки лист бумаги и положил его перед
собой.
- Мистер Хаперни, я только что получил вот это. Ваше заявление об
отставке. В чем дело?
- Я хочу уйти, - ответил Хаперни, потирая руки.
- Почему? Вы нашли себе лучшее место где-нибудь еще? Мы должны знать
это.
Хаперни начал шаркать ногами. Вид у него был довольно несчастный.
- Нет, я не нашел еще другой работы. Да и не искал. Пока что. Может
быть потом.
- Тогда почему вы решили уйти? - спросил Байтс.
- С меня довольно, - сказал Хаперни смущенно и взволнованно.
- Довольно? - скептически переспросил Байтс. - Довольно чего?
- Работать здесь.
- Давайте говорить прямо, - настаивал Байтс. - Мы вас ценим. Вы
работаете здесь уже четырнадцать лет. До сих пор вы, казалось, были
довольны. Ваша работа считалась первоклассной и никто никогда не
критиковал ее или вас. Если вы будите продолжать в том же духе вы
обеспечите себя до конца своих дней. Вы действительно хотите отказаться от
выгодной и интересной работы?
- Да, - подтвердил Хаперни.
- И ничего не имеете лучшего в перспективе?
- Именно так.
Откинувшись на спинку стула, Байтс уставился на него и задумался.
- Знаете что я подумал? Вам стоит показаться врачу.
- Я не хочу, - ответил Хаперни. - Более того, мне это не надо, и я не
буду делать этого.
- Врач может просто определить, что вы страдаете от истощения нервной
системы в результате того, что вы много и упорно работали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9