Не удовлетворившись, велел вызвать сицилийца вместе с его куклой и толмачом.
Ясное дело, шумный выходец со средиземноморского острова принялся лаять поделку московита, но в глазах читал Басманов удивление.
Сам он положил напротив себя две искусственные натуры, помолчал и молвил умельцу:
– Проси любой награды, но прежде знай – ни в чем не будешь знать ты нужды, если станешь делать для моего балагана подобные фигуры.
Вызвали в шатер ангмарца.
– Готовы ли твои люди показать, как двигаются эти истуканы?
– Готовы, – выдохнул назгул, положившись на слово Дрели и Кормака.
Те явились и принялись натягивать полотно на шестах напротив временных княжеских хором.
– Нам не до церемоний, – остановил их опричник. – Показывайте.
Импровизированным представлением он остался доволен, от толмача и слов сицилийца просто отмахнулся.
– Вот вам книжица этого Ариосто, – сказал он. – Поспешите с переводом, ибо отправляю я закор-донников в Москву. А сами толково разберитесь, что станете в Европе показывать. Тут уж я вам не судья и не указ. Когда изготовитесь, дайте знать через дьяка Трифонова, он в Тирзене остается по моим делам главным. Он даст денег и указания особые, куда прежде всего направляться, что выведывать и как о себе давать знать в Ливонию.
С неодобрением оглядел он сияющую физиономию Дрели.
– Баба в таком деле…
– Я и на ладьях ходила, – смело вскинула голову эльфийка.
– Есть у них хитрая, словно хорек лесной, фрау Гретхен, – философски заключил опричник. – Будет и у нас такая же, Бог даст.
Он помедлил, еще раз любуясь творением Левши Тирзенского.
– Ничего не примечаешь, боярин? – спросил он со смехом у задумавшегося ангмарца.
Тот вгляделся и, сжав кулаки, повернулся к Дрели. Под поднятым забралом русской куклы проглядывало его собственное лицо, вылепленное из глины, аляповато раскрашенное. Черты были едва уловимо искажены, что создало совершенно гротескный и почти отталкивающий образ.
– Так это она? ! – подивился князь. – Ну, деваха! Но больше, чур, не насмешничать!
– Я тебе потом кое-что на ушко скажу, – пообещал назгул. – Ласковое такое… От самого сердца…
– Злато уже послано в артель балаганную, на сем все, что в моих силах заканчивается, – подытожил Басманов. – Дальше служить тебе царю и отчизне в далеких землях, среди ворогов и басурман. Крепко подумала?
– Крепче некуда, княже. Разберемся с писаниями Ариосто, и готовы хоть в Австралию… В смысле, хоть к папе Римскому.
– К папе рановато нам соваться. Этот овощ не про нас еще. Ступай и учи вирши латинские.
Ангмарец терпеливо ждал.
Басманов велел насыпать серебра мастеру, велел отписать его в собственную дружину опричную, отпустил с богом. Потом потолковал немного с сицилийцем, как назгул понял, хотел сманить к себе хотя бы одного настоящего комедианта. Сулил многое, но южанин остался непреклонен.
– Профессионал, – вздохнул назгул уважительно. – С гонором. И не робкого десятка. Наслушался, небось, про опричников в Тильзене за эти дни.
Наконец и южанин двинулся прочь. Тут, словно бы что-то вспомнив, Басманов поманил к себе толмача:
– Про тебя я чуть не забыл, мил человек. Начинай сбираться в дорогу.
– Это куда же? Почему – в дорогу? Мне в ратушу надо.
– Больно много ты здесь слышал, – коротко бросил князь. – Иной раз случается по Писанию – «язык твой – враг твой». Да и закордонникам в Москве толмач понадобится.
Опешивший немец попытался было возражать, но быстро прикинул, что в накладе не останется. А альтернатива далекому путешествию – камень на шее и мирное упокоение на дне ближайшего озера…
– Ярослав, пригляди за этим пострелом, как бы не сбежал.
– Это вряд ли, – одними губами улыбнулся Ярослав. – Отправится вместе с балаганом, так, немчура?
– Яволь, – согласился покладисто толмач, смиряясь.
Когда и он удалился, Басманов вновь обратил взор на назгула.
– Забираю я вас у Никиты Романовича. Отправляемся к морю.
– С тобой, княже? Великая честь.
– Если другой надобности во мне не возникнет – со мной. Нет, так Ярослав вас доставит. Разыщи в лагере Анику, он также пойдет.
– Далеко ли?
– Слыхал про страну данов?
– Это про Данию? Конечно, слыхал.
– Есть там принц датский, именем Магнус. Мал летами, но востер умом и хитер, как говорят. Он пока не при власти, но дружен с Русью. От этого много недругов себе нажил в родной стороне. Его нужно будет оборонить и хранить, доведется – помочь взойти на престол. Так получим мы вместо врага разлюбезного друга в данской земле.
«Ого, – подумал ангмарец. – А наши ставки растут. Или нет других дружин, опричных отрядов? .. »
Словно читая его мысли, Басманов заметил:
– Кроме вас нет у меня под боком верных людей. Аника свой отряд отпустил на Дон, моя дружина слободу государеву охраняет.
«Маловато резонов для такого поистине княжеского доверия», – пронеслось в голове назгула, но тут опричник окончательно расставил все точки над «I»:
– Ты и твои люди – судовая рать. А дело с Магнусом данским балтийское, морское. Пока не окрепнет, придется ему на воде бытовать.
– А Карстен Роде? Он же сам датчанин, – спохватился ангмарец.
Басманов погрозил ему пальцем.
– Не настолько из ума выжил опричный воевода князь Басманов-Вельский, чтобы не подумать в первую голову про Роде. Но тут заковыка выходит. Не в ладах он с родом Магнуса-принца; напротив, его собственные родичи дружны были с соперниками и недругами его. Так что, боярин, придется тайну сию даже и от Роде стеречь.
«Это паршиво, – подумал ангмарец, солидно кивая головой на последние слова благодетеля. – Нехорошо старого скандинавского пирата обманывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91