Князь что ни день грех смертоубийства замаливает. Помолится и за вас…
– Вот спасибо, обнадежил!
Дрель с опаской потрогала ногтем смертоносную машинку, словно кошка полузадушенную мышь.
– Почему просто не послать хорошего стрелка и не застрелить Сапегу из арбалета с английским воротом? Очень мощная штука, продырявит насквозь вашего ворота, да еще и прошьет пару кнехтов.
– Таковой стрелок точно окажется осужден на лютую смерть. Да и не подпустит никто к Сапеге арбалетчика, охраняют его сущие волки матерые. А ваших кукол никто обыскивать не станет.
Кормак спросил вдруг:
– А если просто «забыть» в спальне Сапеги этот пузырек?
Гонец озадаченно замолчал.
– Пожалуй, – неуверенно сказал он. – Полетит черная душа супостата прямиком в ад…
– Такой способ сгодится?
– Сгодится службе государевой любая тропинка, которая Сапегу в ад приведет. Князь только задачу вашу облегчить хотел, да и на будущее дать вам тайное оружие.
– Остается только выяснить, как пузырек попадет в спальню Сапеги, – пробормотал Кормак и вдруг поднял глаза на Дрель.
Та незамедлительно влепила ирландцу звонкую пощечину.
– Я только прикидывал…
– Я тебе прикину, шонов выкормыш! – зло сверкнула глазами хозяйка балаганчика. – Уволю, пойдешь по Руси… то есть – по Польше, с сумой.
Тут лицо Дрели сделалось сосредоточенным.
– А есть у Сапеги любимая собака?
– Как не быть, да не одна, – пожал плечами опричник.
– Нет, самая-самая любимая. Которая у него в опочивальне спит.
– Огромный такой пес, кличка Витальер. В одиночку, говорят, раненого кабана берет.
Дрель с хрустом вывернула сплетенные пальцы.
– А на зверьё яд действует? Опричник начал что-то соображать.
– Не знаю, девица, но можно попробовать. Кликнули Николаса. Тот приманил на хлебную горбушку шелудивую собачонку. Дрель привязала флакон к песьей шее ремешком, потом отошла подальше и велела Кормаку:
– Открой, только нос зажми.
– Ну, не в помещении же…
Ирландец вынес собачонку на улицу, поднял ее повыше и провозгласил:
– Сим присовокупляется данная псина к длинному списку жертв науки. Да стоять ей рядом с Белкой, Стрелкой и прочими космонавтами на пьедестале… пьедестале чего, Дрель?
– На пьедестале кибернетики, – докончила эльфийка.
– Аминь, – произнес серьезно посланец, и у Кормака зародилось подозрение, что у опричника все в порядке с чувством юмора.
Собаку отпустили, и она тут же принялась заниматься обычными своими делами, то есть вычесывать блох, валяться на спине, подставив брюхо солнечным лучам и гоняться за утками, причем делала все это фактически одновременно.
– Как долго человек сопротивляется яду?
– Совсем недолго. Пора бы уж собачке помереть…
Мужчина выглядел удрученным.
– Даже если мы поймем, что на зверя яд не действует, – где я возьму второй пузырек?
– Ну, не знаю… – Кормак почесал в затылке. – Сгоняй в Россию, возьми там же, где и первый.
– Это долго, служивый.
– Ничего, мы потерпим.
– И все же из арбалета вернее.
– Из тяжелого арбалета с английским колесным воротом, – хохотнула Дрель. – Кормак, лови пса и затыкай флакон. Он не весь еще расплескал. Да и выветриться яд не мог.
Пса ловили долго и увлеченно. Забава собаке понравилась, и она вытворяла сущие чудеса, ныряя между телегой и стенкой, подлезая под коров и пытаясь проскочить в приоткрывающиеся двери изб.
Поймав паршивку, Кормак задержал дыхание, заглянул в пузырек и заткнул его особой каменной пробкой.
– Кажется, здесь еще на пару Сапег и одного Вишневецкого хватит.
Княжий посланец вскоре стал собираться.
– В другой раз к вам приедет иной человек, но покажет тот же перстень. Так что – прощайте, добрые люди.
В его устах выражение «добрые люди» приобрело особый, неповторимый оттенок…
Уже садясь на коня, он наклонился к Дрели:
– А ты девица, все же прикупи еще какого-нибудь яда, которым стрелы мазать сподручно. В Европах полно чернокнижников и алхимиков. Не все из них воры и обманщики, вовсе даже не все…
– Это ты к чему?
– Это я к Кракову, – сказал мужчина, поправляя шапку. – Есть такой красивый город у ляхов. Вино там отличное, и люди приятные. Очень, говорят, уважают театры и прочие срамные и пустые зрелища…
Когда опричник уехал, Кормак воскликнул:
– Ну, и как тебе? Ах, Басманов, меценат, блин, покровитель искусств!
– Ничего не поделаешь, этого следовало ожидать. Живем не в просвещенном веке, а в эпоху повальной грубости нравов. Кстати о грубости – зачем ты сел на Мальвину?
Ирландец поспешно вскочил.
– А как ты собираешься пришпандорить пузырек к собаке Сапеги?
– Если он действительно пригласит нас на охоту? Да запросто. Меня звери любят. Нужно только потренироваться это… пришпандоривать.
– А если найдут на шее у псины флакончик, не укажет ли все на тебя? Может, и впрямь арбалет вернее?
– Вернее было не ехать в Питере на фестиваль в честь Невской битвы, а смотреть «телепузиков», – проворчала Дрель. – Теперь же придется выбирать менее рискованный путь из двух отвратительных и смертельно опасных. Ладно, поглядим. Как карта ляжет…
В ответ на это, Кормак только хмыкнул и ничего не сказал. Собственно, и говорить было не о чем…

ГЛОССАРИЙ

Асторокань – современная Астрахань. Наряду с Тьмутароканью, была областью наибольшего продвижения русских на юг.
«Время рогатки отмыкать…» – улицы крупных городов в военное, а на Москве – ив мирное время по ночам перекрывались рогатками и стрелецкими «блокпостами». Соответственно, утро именовалось военными людьми «временем отмыкания рогаток».
Гизарма – разновидность алебарды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91