Когда-то я одержал над ним верх в его же берлоге на глазах у старейшин рода, унизил его достоинство, и убить меня, возможно, было для него единственным способом вернуть себе уважение и оправдаться в глазах старцев.
Он наш враг и те мелкие подарки, которые ему достались, принял без всякой благодарности. Этика белого человека имеет отношение только к нему самому и, как бы ему ни хотелось верить в обратное, другие народы исповедуют иные правила жизни. Похожие до некоторой степени, но все же — другие.
Конечно, нам хотелось верить, что, наблюдая за нами, находясь в самом центре нашей жизни, этот дикий парень начнет размышлять и заинтересуется нами. Если он на нас нападет, мы вступим с ним в драку, если будет голоден — накормим. А просить у него мы ничего не собираемся. Земли у него слишком много, и ему придется поделиться с нами.
Ненавидел он меня не потому, что я принадлежал к другой расе, а потому, что я однажды унизил его на глазах у старших, перед которыми он много хвастал. А у меня к нему не было ненависти, как не было ее ни к одному живому существу. Тех, кто мне не нравился, я просто избегал.
— Что мы будем с ним делать? — спросил Том Крофт. — Сколько вы собираетесь держать тут этого индейца?
— Нужно отвезти индейца к его людям, — сказал Каин.
Этан пожал плечами.
— Это легче сказать, чем сделать. Но попробовать можно.
— Нужно везти, — сказал я. — Здесь он опасен.
— Пустить бы ему пулю в лоб, да и все дела, — сухо заметил Уэбб. — У вас что — опилки в голове? Однажды ночью он встанет и всех нас перережет.
Я и сам думал об этом. Хотя нога его будет заживать долго, он уже пошел на поправку. Мы его неплохо кормили и лечили, так что он был в хорошей форме. Наше к нему отношение было ему непонятно. Наверное, он думал, что мы откармливаем его, чтобы потом пытать, или что-то в этом духе. Читать в его черных глазах я не умел — его верования, мысли и привычки слишком сильно отличались от моих. Когда с детства тебя приучали, что любой незнакомец — враг, сомнительно, что ты в один миг переучишься только потому, что твой желудок набит, рядом огонь и тебе подсунули пару побрякушек.
Страшно было думать, что я уеду, а моя семья останется один на один с дикарем. Кроме Каина, мужчин в доме не будет. Поспать ему тоже иногда нужно, а вдруг однажды индеец ухитрится развязать путы?
— Я его приволок сюда, я и уберу, — сказал я. — К северу от нас лежит их деревня. Подвезу его поближе, разведу костер и оставлю. Пусть они сами его подберут.
— Его следует убить, — сказал Уэбб. — Он все о нас расскажет.
— Да они и так все знают, — заметил Сэмпсон. — В чем наша сила, и каковы наши слабости. Наша сила в том, что мы знаем — стоит нам сделать хоть одну-единственную ошибку, и мы погибли.
— Нечего было его сюда тащить, — проворчал Нили. — Преподобный прав. Диких людей всегда убивали, и в Библии про них ничего не сказано.
— А при чем тут…
— Раз не сказано, — перебил меня Нили, — значит, они животные.
— Помнится, об англичанах там тоже ничего не сказано, — заметил я мягко.
Нили бросил на меня злобный взгляд и переменил тему.
— Нам нужно подумать о школе, — сказал он. — Мы столько говорили об этом, а теперь у нас есть человек, который мог бы стать учителем.
Каин глянул на него и закинул одну ногу на другую.
— Кто же это?
— Преподобный. У нас с ним был разговор, он слегка сопротивлялся, но потом быстро согласился. Раз он останется у нас священником…
— А разве он останется? — спросил Каин.
— Конечно. Это его призвание. Наш Джон читает из Писания очень хорошо, но ведь он не священник. А Мозес Финнерли — священник.
Все замолчали, потом Каин спросил:
— Финнерли уже начал строиться?
— Нет. Он что — должен, по-твоему, сам строить школу? Дети ведь не его. Мы тут прикинули, что твоя лесопилка до весны все равно работать не будет. Почему бы покамест не устроить там школу?
— Хорошее предложение, — сказал я. — Не часто встретишь человека, который бы добровольно жертвовал своим временем.
Нили завозил под столом ногами.
— Ну, мы тут подумали, — выдавил он, — что надо бы скинуться. Его время кое-чего стоит. Да и знания тоже. Кроме него, у нас никого нет, кто мог бы этим заняться. И знаний у него достаточно.
Наш разговор происходил у Сэмпсонов, к ним по одному стягивались люди.
— Мне кажется, у нас есть другой человек, — сказала Рут Макен.
— Кто же? — удивленно глянул на нее Нили.
— Дрейк Морелл.
Вот это да! Даже если бы кто-нибудь сейчас взял бы да и пальнул из ружья, большего удивления он бы не вызвал. Все так и подпрыгнули на месте, а потом стали пялиться друг на друга, соображая, как же это отнестись к подобному предложению.
— Нет, это несерьезно, — не выдержала миссис Крофт.
— Этот человек — игрок, пьяница и убийца! — рассердилась миссис Стюарт. — Говорю вам, Рут Макен — вы день ото дня становитесь все несноснее! И эти ваши заявления!
— У него прекрасное классическое образование, — тихо сказала Рут. — Никто из присутствующих, и я в том числе, не может с ним в этом сравниться.
— Нет, а если серьезно, — сказал Том Крофт. — Этот человек не учитель. К тому же за ним охотятся, он приговорен к повешению.
— Преподобный оказал нам честь, что согласился учить наших детей, — настаивал Нили. — Он знает Библию и хорошо говорит. По воскресеньям он будет проповедовать, а в будние дни учить наших детей. Мне кажется, все складывается удачно. К тому же, — добавил он с вызовом, — я уже сказал ему, что он будет учителем.
— До сих пор мы все решали сообща, — сказал Сэмпсон. — Только так можно принять правильное решение.
— Что бы там ни было, — вставая, мягко сказал Каин, — сегодня утром мы ничего не успеем решить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95