А здесь, в этом городке, передо мной разворачивается довольно-таки грустная картина: город, которого вообще-то и быть не должно, приходит в упадок.
— Не должно быть?
— Конечно. Обратите внимание, как он расположен. У вас тут только один маленький ручеек, значит, запас воды недостаточен. Промышленности нет… ах да, золото! Но я повидал золотоносные районы. Не думаю, что здесь есть приличные залежи.
— Но никто не селился здесь ради золота. О золоте ничего не знали. Это был способ спасения. Одни думали, что это временное пристанище, другие искали здесь свое будущее.
— Вот я и говорю — случился просчет. Мне очень жаль, молодой человек, но будущего у вашего поселения нет. Так, местечко, центр небольшой группы владельцев ранчо. Для земледелия тут почва не слишком хороша, да и фургонам осталось недолго пополнять здесь запасы. А железная дорога пройдет в стороне.
— Где?
— Немного южнее. Трасса уже спроектирована, скоро начнут строить.
Грустно, но этот человек говорил дело. Мы, основатели города, любили его только потому, что он был наш. Он был плодом наших рук.
— Ошибка только тогда ошибка, когда на ней настаиваешь, — сказал я.
Он приостановился и уставился на меня.
— Вот это да. Хорошо сказано! Вы думаете, многие будут настаивать?
Я пожал плечами. Я ничего не знал, а кроме того, мы подошли к первым домам, настоящим лачугам. Похоже, их строили весной: перезимовать в них было бы невозможно.
Потом я увидел новую лавку, а через дорогу от нее — салун. Там было четыре окна и двери, которые открывались в обе стороны, свободно болтаясь. Вторые, настоящие, двери были распахнуты настежь. Изнутри доносилась музыка, дребезжало что-то вроде музыкального автомата, слышались какие-то голоса и грубый смех.
На моего собеседника упал свет из раскрытой двери, и я наконец смог его разглядеть. У него была аккуратно подстриженная борода, он был в новой серой шляпе и в костюме из тонкого сукна, а штаны заправлены в сапоги.
— Генри Страттон к вашим услугам, сэр, — протянул он мне руку. — У меня есть небольшие владения на востоке, возле Шайенна. А кроме того — я вложил кое-что в железную дорогу.
— Бендиго Шафтер. Здесь мой дом. Я ездил в Орегон за стадом.
— Ах да! Наслышан. Вас тут дожидаются. Точнее — на вас рассчитывают. Я слыхал, как Буд Макен говорил, что, если бы вы были здесь, ничего плохого бы не случилось.
— Мне пора домой.
— Не хотите ли выпить? Зайдите, дайте парням возможность на вас полюбоваться.
— У них еще будет эта возможность. Спокойной ночи, сэр.
В доме Каина было темно, не горел свет и у Сэмпсонов. Огоньки теплились только у Крофтов и у миссис Макен.
Я въехал на холм, а потом во двор.
— Эй, там, в доме! — позвал я.
Мне ответила гробовая тишина. Я подошел поближе и тихонько постучал в дверь. Через некоторое время раздался голос Рут Макен:
— Кто там?
— Это я, миссис Макен, Бендиго.
Загремел засов, дверь приоткрылась, я увидел Рут Макен с револьвером в руке.
— Бен? Ох, Бен! Входи, пожалуйста.
— Если можно, я сперва загоню лошадей.
— Конечно, конечно. Я поставлю чайник.
Я завел лошадей в загон, прихватил винтовку, сумки, плащ, накинул на плечо одеяло и пошел в дом.
Она ничуть не изменилась. То же милое лицо с правильными чертами, те же темные волосы… Показалось или нет? В них появилась седая прядь — но, может быть, я просто раньше ее не замечал.
— Ну, дай на тебя поглядеть, Бен.
Она отступила на шаг и стала меня разглядывать.
Я догадывался, что она видит. Я подрос до шести футов с двумя дюймами, а весил ровно сто девяносто фунтов. Давно не стригся, не брился и не мылся, а старая моя шляпа совершенно потеряла форму.
Показалось, что ее глаза стали печальными?
— Бен, ты стал взрослым. Ты уже мужчина.
— Я им всегда был, мэм. Просто постарел на год. А может, на два.
Она налила мне чаю и поставила на стол тарелку с холодным мясом и хлеб.
— Ты вернулся в плохое время.
За столом она мне все рассказала. Поселок разросся, теперь здесь около двухсот человек. Появились лихие парни, но много и порядочных людей.
Дрейк Морелл учительствует, лихие ребята его не трогают. В церковь Джона Сэмпсона сейчас ходит около шестидесяти человек. Если бы иногда не стреляли на улицах и никого не убивали, могло бы показаться, что тут мирно сосуществуют две разные общины.
Олли Троттер убил приезжего человека. Что там случилось на самом деле — неизвестно, все говорят по-разному. Но тот человек был вооружен.
— А что Уэбб?
— Много сидит в салуне. С нами он хоть разговаривает, а его сынок, этот юный Фосс, связался со всей этой швалью. Таскается по пятам за Троттером. Троттер называет его «заместителем», и, можешь себе представить, — Фосс этим гордится. Выступает как петух. Смешно и грустно.
— А как ваша торговля?
— Поначалу все шло очень хорошо. Я увеличила запасы… Сперва меня снабжал мистер Траск, а потом мистер Файллин. Главные мои покупатели — мормоны, но теперь они приезжают все реже и реже. Им не нравится обстановка в поселке. Не хочется ввязываться в скандалы и нарываться на неприятности. Тут с каждым днем делается все хуже и хуже.
— Что за человек этот Файллин?
— Приличный человек. Из Старого Света, он там родился, но еще в детстве его сюда привезли. Жил в Бостоне, потом в Нью-Йорке. Он на стороне закона и порядка, Бен, и у него есть друзья в городе.
— Выборы завтра?
— Если они состоятся. Бен… мне кажется… они собираются убить Каина.
— Что?! — Моя чашка выпала из рук и грохнулась об стол. — Извините. Что вы хотите этим сказать?
— Мне рассказывал Буд. В школе один парень дурачился и подначивал Фосса, этого сынка Уэбба… Мол, чьим «заместителем» ты будешь, если выберут в шерифы не Троттера, а мистера Шафтера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95