Все верно. Мы тоже слышали, что голландцы на реке Хадсона продавали индейцам ружья. И еще одно до меня дошло: из-за своей склонности к кочевой жизни кикапу знали о других племенах больше, чем кто-либо.Индейцы не обрабатывали землю. Племя могло претендовать на угодья, где охотилось и собирало дары природы, однако подчинялось более сильному и уступало свои владения или же уходило само, когда дичи становилось мало.Из случайных разговоров с Кеокотаа я узнал, что только те индейцы, которые присутствовали при заключении какого-то договора, обязаны выполнять его условия, а при выборе вождя критерием служил авторитет воина, руководителя, мудрого советчика.Той ночью мы разбили лагерь у леса на поросшем травой берегу речки, впадающей в Хиваси, выбрав удобный для поддержания костра пригорок. Мы много беседовали, и Кеокотаа все свободнее говорил на моем языке, забытые слова всплывали у него в памяти. Видимо, англичанин, пораженный его способностями, успел дать ему очень много.Среди ночи я проснулся, уловив слабый звук, донесшийся из леса: не шум ветра в кронах деревьев и не возня зверья. Он исходил от чего-то или кого-то еще. Я лежал с широко открытыми глазами и прислушивался. Кеокотаа, казалось, спал, но о нем никогда ничего нельзя было сказать наверняка.В нашем костре осталось всего несколько угольков, каноэ лежало вверх дном на берегу, оружие каждый держал при себе.Больше я не уловил никаких посторонних звуков, однако что-то меня разбудило!Настало утро. Кеокотаа ничего на сказал. Слышал ли он ночью этот звук? Посчитал ли важным? Или он его ожидал? А что, если поблизости другие кикапу? И я промолчал о том, что слышал.Утро выдалось спокойное, ясное. До Хиваси оставалось уже недалеко. Здесь могло быть много индейцев. И прежде чем спустить каноэ, мы внимательно оглядели реку.— Какая дичь водится дальше к западу? — спросил я у Кеокотаа.Он пожал плечами:— Такая же, как и тут. Олени. Много бизонов. Больше, чем здесь. Медведи, очень большие медведи. Есть медведь с серебряной шерстью, почти такой же огромный, как маленький бизон.— Медведь? Большой, как бизон?— Не такой большой. Почти. У него на спине горб, и его трудно убить. Увидишь такого медведя — уходи, пока он не заметил тебя. Он очень злобный. — Индеец опустил свое весло в воду, каноэ обогнуло камень, и Кеокотаа добавил: — Есть зверь большой, как медведь, может, даже огромнее. Он желтый, шерсть длинная, очень мощные когти. Он роет все кругом. Еще есть зверь — великан, много мяса. У него длинный нос и два копья.— Два копья? Зверь с копьями?Кеокотаа изобразил руками длинный хобот и два изогнутых бивня. Слон? Здесь?! Я никогда не видел слонов, но Саким рисовал его, а моему отцу, кажется, одного слона показывали в Англии.— Нет, — покачал я головой. — Здесь не может быть.— Я тебе говорю! — Кеокотаа вдруг сделался очень важным. — Я видел только один раз. Давно. Я знаю старика, который много раз охотился на него. Он большой, очень большой зверь. Много шерсти.Он мне лгал.Я знал о слонах. У них нет шерсти. Только кое-где короткая жесткая щетина.— Такое животное есть, но оно здесь не живет.Сделать столь безапелляционное заявление оказалось ошибкой с моей стороны.— Оно живет! — Голос Кеокотаа звучал жестко. — Я видел его!После этого он молчал несколько часов подряд, и я понял, что очень обидел его.Идея о слоне выглядела абсурдной, однако откуда Кеокотаа мог знать о таком животном? От английского друга? Но зачем тогда ему врать?Дважды мы видели индейцев на берегу, а один раз нас попыталось догнать каноэ, но оно оказалось не чета нашему, и мы оставили его далеко позади.Вдруг Кеокотаа указал рукой вперед.Огромная масса земли будто перегородила реку.— Хиваси! — объявил он.И сразу же как по команде в широкую реку вылетели два каноэ, в каждом — по четыре гребца. Сделав несколько взмахов веслами, они догнали нас и поплыли с двух сторон.— Чероки, — сказал я Кеокотаа. — Спокойно!Лицо индейца стало похожим на застывшую маску. Глава 5 Они шли рядом с оружием наготове. Попытка уйти означала бы для нас смерть. Сражаться? Силы слишком неравны. Но у меня были друзья среди чероки, живших в горах. Я мог найти друзей и здесь.Мы торговали с чероки на Стреляющем ручье, а также привозили товары в их поселения к югу и востоку от нас. Они наверняка знали о Барнабасе. Его имя стало легендой. Кин и Янс часто посещали деревни и имели там много друзей. Они охотились вместе с чероки и выходили с ними на тропу войны. Особенно индейцы любили Янса, моего неукротимого, шумного, отчаянного брата, обладавшего необычайной силой и неувядающим чувством юмора. О чероки, живущих среди холмов, до нас доходили только слухи.Откуда же им знать обо мне, Тихом? Обо мне, который, пробираясь сквозь заросли лавров, стоял на опушке один, любуясь рассветом?— Спокойно! — предупредил я кикапу.— Они враги! Я их не боюсь!— Я верю, что ты их не боишься, и они тебя тоже, но если хочешь остаться в живых, успокойся и доверься мне. Я им не враг, и они должны понять это.— Ты боишься?— Если ты пойдешь со мной, то увидишь, боюсь ли я, но, если позволит их поведение, я буду человеком мира. Между мной и чероки нет наследственной вражды.— Дело не во вражде. Скальп есть скальп.Мой друг кикапу был не глуп, но выбора у нас не осталось. Дружба краснокожего основывается на несколько иных принципах, чем наша, хотя есть точка, где отдельные пути и верования совпадают. Находясь среди незнакомых людей, следует быть осторожным и не слишком доверчивым.До берега нас довели под конвоем, а когда все каноэ стояли на берегу, один из тех, кто захватил нас в плен, протянул руку к моему луку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96