— Где тут можно поесть? — поинтересовался он, ставя стакан на стойку.— Через два дома дальше по улице, — объяснил бармен и, бросив еще один оценивающий взгляд на сломанный нос Джима и торчавшую у него за спиной винтовку, не удержался: — Стреляешь хорошо?— Только если разозлюсь, — невозмутимо ответил ковбой, застегивая свой плащ на все пуговицы.Боствик направился к дверям, а в салуне возобновился разговор на волновавшую всех в городе тему.— С Чейзом они не поделили женщину, — констатировал человек в клетчатом пальто. — А второго-то он за что?— Тому парню приглянулся участок на Скво-Спрингс, и он уж собрался было застолбить его. Пеннок предупредил его по-хорошему, а тот, дурачок, возьми да и обидься. Начал кричать, что он, дескать, кое-что из себя представляет. Может, так оно и есть там, откуда он приехал…— Не надо было ему приезжать сюда. Лично я, парни, ни за что бы не решился перейти дорогу Кэпу Пенноку.Джим низко надвинул шляпу на глаза и, ссутулившись, зашлепал по грязи, торопясь добраться до постоялого двора прежде, чем окончательно промокнет. Крытый фургон по-прежнему стоял на том же месте. Проходя мимо, Боствик краем глаза заметил девушку. Она стояла на ступеньке, видимо не решаясь выйти. Отведя взгляд, он толкнул дверь в салун.Толстуха с красным лицом, с виду настоящая ирландка, свирепо ткнула пальцем в тряпку, брошенную у входа.— Вытирайте-ка ноги, да почище! — скомандовала она.Боствик покорно выполнил приказ и, повесив промокшую шляпу вместе с тяжелым дождевиком на вешалку, расположился за длинным обеденным столом.— Вы что-то рано, незнакомец, — добродушно проворчала ирландка. — Ну да ладно, так уж и быть, покормлю вас, а то, похоже, пришлось вам попоститься.Вдруг хлопнула дверь, и Боствик невольно поднял глаза. Вошла та самая девушка, которую он видел минуту назад на ступеньках фургона. Глаза у нее были темно-карие, и такие же темные волосы тяжелыми прядями лежали на плечах, изящно обрамляя хорошенькое удлиненное личико. В руке у нее был кофейник. Заметив Боствика, она с недовольной гримаской отвернулась, будто он ей смертельно наскучил. А Джим вдруг мучительно покраснел.— Можно немного кофе, мэм? Дедушка никак не согреется.— Ничего удивительного! Надо же, уехать из дому в такую погоду, когда дождь льет как из ведра. Говорят, вы задолжали Кэпу Пенноку; наверное, приехали расплатиться?Губы девушки, даже издалека показавшиеся Боствику нежнее розовых лепестков, беспомощно задрожали.— Мы не сможем. Видите ли… нам просто нечем.Толстуха наполнила кофейник и недовольно отмахнулась от денег, которые протянула ей девушка.— Спрячь-ка их в карман, милочка. Не хватает еще, чтобы я брала деньги за пару глотков кофе.— Но так нельзя! Позвольте мне заплатить.— Иди, иди, девочка. Все в порядке.Когда девушка вышла, толстуха вспомнила о Боствике и взялась накрывать на стол.— Жалость-то какая, — причитала она, ставя одну тарелку за другой. — Постыдился бы, негодяй!Боствик в этот момент расправлялся с огромным куском жареной говядины, рядом с которым хозяйка щедрой рукой положила ему порцию вареного картофеля.— Кто такой Пеннок? — спросил он, не оборачиваясь.Женщина с интересом поглядела на него, но не заметила ничего необычного в парне с копной спутанных волос, небритым обветренным лицом и широченными мускулистыми плечами, обтянутыми дешевенькой курткой, из-под которой выглядывал расстегнутый ворот клетчатой рубахи.— Он шериф нашего города. Кроме того, ему здесь принадлежит почти все, и ребятам это хорошо известно.— Кто-нибудь пытался справиться с ним?— Были такие, только все плохо кончилось. У Кэпа Пеннока тяжелая рука.Эта повторяющаяся на разные лады фраза стала уже действовать Боствику на нервы.— А те из фургона когда приехали в город?— Вчера. Пеннок забрал их лошадей, придравшись к тому, что они, видите ли, ночью мешают проезду по улице. Раньше, во время бума, когда город кишел старателями, прежний шериф смотрел на это правило сквозь пальцы, все равно улицы были переполнены. Когда бум кончился, люди вообще забыли об этом, и так продолжалось до тех пор, пока следить за порядком в городе не взялся Пеннок. Он первым делом принялся копаться в городских законах и вытащил на свет Божий кучу таких, о которых уже никто не помнил, но все они, как один, шли только ему на пользу.Открылась дверь, и появился мужчина в клетчатом пальто, который недавно так восторженно обсуждал в салуне дела Пеннока. Следом за ним вошел его приятель с пышными светлыми усами. Джим вспомнил, как эти двое приглядывались к нему, когда он пил виски.— Привет, Кэти!— Привет, Харбридж! Как дела, Гроув? А как поживает Эмма? — приветствовала их барменша.— Все отлично, — весело откликнулся Гроув.Следом за ними пришел бармен из салуна, а вскоре и еще один человек. Беседа за столом моментально угасла, и Боствик невольно оглянулся. Незнакомец, вошедший последним, был крупным мужчиной, с тяжелыми, чуть сутулыми плечами и холодными темными глазами. Боствик сразу догадался, что перед ним Пеннок. Он присел за стол рядом с Боствиком, и тот внезапно с удивлением почувствовал, как в нем постепенно растет тяжелая злоба. Что-то в этом человеке пришлось ему не по нутру.Как многие американцы того времени, Боствик не всегда уважительно относился к властям. Более того, часто они его безумно раздражали. Прекрасно понимая, что без них не обойтись, он их терпел, но как только ощущал попытку давления, его сразу же охватывало знакомое чувство протеста.А кроме того, его всегда бесило, когда крупный и физически сильный человек использовал свою власть против тех, кто не мог противостоять ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49