Чего нам следует опасаться больше всего, как я полагаю, так это людей на нашей же земле, думающих больше о себе, чем о своей стране, людей, алчущих денег, власти, земель. Кое-кто из них готов разрушить что угодно, что угодно без исключения, сэр, только бы извлечь прибыль. Даже законы собственного государства не постыдятся исказить, стремясь приобрести богатство или влияние. Такие всегда прислушаются к человеку с проектом и хорошо подвешенным языком. Вы надолго к нам, мистер Талон?
— Сам не знаю, — откровенно ответил я. — Привела меня сюда конъюнктура. Возможность честно работать, добиться успеха. Сколотить состояние, может быть. Я прослышал, что в Питтсбурге много строят, а я — строитель.
Он кивнул.
— Хорошо! Просто прекрасно! Строители нам нужны. Даже очень, но лишь такие, кто строит не только для себя и ради прибыли — а я верю, что прибыль — дело хорошее, — но ради будущего тоже. Такой из вас строитель, мистер Талон?
Звучало неплохо. Политические проблемы, о которых говорил этот человек, до настоящего момента оставались вне моей жизни и моего внимания. Никогда раньше я не чувствовал, что демократия меня как-то заботит. И неожиданно пришло тревожное осознание: а могла бы… действительно заботит.
— Надеюсь, что так, мистер Тэйт.
— Замечательно. Вам необходимо помнить, мой друг: если мы свалим управление на других, другие и будут управлять, и, может случиться, не так, Как нам хочется. В такой стране, как наша, в ответе мы все.
— Да, сэр.
— Я вот к чему веду. Вы нечаянным образом натолкнулись на нечто, могущее приобрести огромную значимость, и успели принять участие в событиях. Было бы крайне полезно, если бы вы приглядывали за происходящим… ненавязчиво, разумеется.
— Не вижу, как у меня такое получится. Я намерен добраться на Запад и найти работу на постройке судов для западных плаваний. Политикой я не занимаюсь.
Некоторое время он изучал меня, потом пожал плечами.
— Пусть будет так. Однако же, молодой человек, вы уже вовлечены в эту историю. Если вы рассказали мне правду, убивший молодого офицера может быть близок к вам. Может подозревать, что те бумаги у вас или находились у вас прежде. Может попытаться убить и вас, чтобы получить их. Сказано: виновный бежит, хоть никто не гонится. Причина в том, что виновный часто боится, не знают ли окружающие больше, чем им известно на самом деле. Ваша собственная жизнь может висеть на волоске.
— Куда денешься.
— И не забывайте, сэр, гражданин вы Соединенных Штатов или нет, успеха вам не видать, если начнутся беспорядки, революция или война. Хорошее управление страной — дело каждого из нас.
Я пожал плечами.
— Что я понимаю в управлении страной? Я строю, и все на этом.
Он поднялся.
— Надеюсь, и дальше будете строить. Удачи вам, мистер Талон.
Закрыв за собой дверь, я добрую минуту простоял на месте, взвешивая услышанное. Тэйт говорил толково. Качество управления действительно дело каждого. Даже мое, если я собираюсь тут обосновываться, хоть я иностранный подданный и только что прибыл.
Жобдобва ждал снаружи, впитывая утреннее солнышко. Скосил на меня глаз исподлобья — веко полуопущено.
— Уехали. Верхом вдоль по дороженьке.
— Кто уехал?
— Маклем и они все. Он про тебя спрашивал.
Нет Маклема. Но далеко ли он уехал? Беспокоил меня не столько он сам, сколько человек со змеиными глазами. Связаны они? Или только вместе путешествуют, подобно мне и Деревянной Ноге?
Подумалось об инструментах. Достать, что ли, лошадь либо мула… а то лошадь и мула. Груз мой, кажется, так и прибавляет в весе, а путь предстоит дальний. Добраться бы до речки, смастерю тогда себе лодку и поплыву вниз до самого Питтсбурга. Или до окрестностей. Представление о местонахождении Питтсбурга я имел самое общее.
Поразмыслив о состоянии своего кошелька, я решил: пойдем пешком.
И тогда увидел девушку.
Глава 4
Она была молода, изумительно красива и сидела верхом на горячем рыжем мерине, управляясь с ним с непревзойденной легкостью. Рядом ехали двое мужчин.
Один, средних лет и плотного сложения, соломенные волосы которого припорошила седина, отличался широким лицом и упрямой линией челюсти, а в общем смахивал на шотландца.
Второй был юн и на вид приятен, несмотря на то что телесной крепости могло быть и побольше. Оба носили оружие, и кони под ними гарцевали не из худших.
Компания подъехала к самой двери, и девушка посмотрела на меня. Прямо в лицо.
— Молодой человек, могу я поговорить с хозяином?
Ее манера разговаривать — сверху вниз — подействовала мне почему-то на нервы.
— Можете, — безмятежно ответил я, — если хотите. Он как раз внутри.
Ее лицо чуть заметно зарделось, не знаю, то ли она смутилась, то ли рассердилась.
— Позовите его, хорошо? Пожалуйста!
— Сию секунду. — Ну как отвергнуть такую просьбу!
Шагнув внутрь, я окликнул:
— Мистер Тэйт? Вас хочет видеть дама.
Он появился в дверях и незамедлительно расплылся в улыбке.
— Мисс Мейджорибанкс! Какое удовольствие! Сходите, пожалуйста! Сейчас чего-нибудь для вас сообразим.
Подал ей руку, и она сошла с лошади — легко, изящно. Подобрав юбку, двинулась к двери.
— Были вести от вашего брата?
Она остановилась.
— Нет, мистер Тэйт, ничего. Поэтому я и приехала.
Прошла в здание, он за ней. Спутники ее слезли на землю. Старший сперва окинул меня быстрым взглядом, -казалось, измерившим меня вдоль и поперек, затем то же проделал с Жобдобва. На нем его внимание задержалось.
— Я так скажу, — обратился к старшему младший, — тут дурная голова ногам покоя не дает. Жив Чарльз, так вернулся бы, а нет, тогда мы-то что сделаем?
— Он ей брат, — жестко произнес старший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46