В следующее мгновение Каллаген уже мчался прочь.
Он услышал какой-то звук: должно быть, это опять стрела… Каллагену в конце концов все же удалось ускользнуть от индейцев, правда, ему, наверное, просто повезло, в чем на этот раз он был обязан ловкости и сообразительности лошади, которая спасла ему жизнь.
Он ни секунды не верил, что индейцы отстанут. Хороший наездник может долго гнать свою лошадь… Единственное, что нужно, это время, а у индейцев его хватало. На какое-то время он от них оторвался, но не мог бесконечно гнать животное, а они будут приближаться — эти быстрые, заядлые вояки, преследующие его.
На фоне звездного неба смутно вырисовывался пик — цель его путешествия. Он направил коня по широкому кругу вдоль холма, который равномерно поднимался куполом к пику. Он не надеялся вызвать замешательство среди своих преследователей и трезво оценивал их, зная, что они умны, дотошны и безжалостны.
Он перевел лошадь на рысь и так проехал добрых полмили. Затем замедлил движение и повел шагом вверх. Слева от него замаячила неясная тень, справа возникла другая. Он чувствовал, что они пытались заставить его повернуть к ним. Но, если бы он это сделал, его тотчас бы окружили сзади.
Он натянул поводья и остановился, прислушиваясь, потом резко развернул лошадь и под углом снова пустил быстрым шагом вдоль холма. Он постоянно украдкой оглядывался по сторонам. Теперь индейцы знали, куда он направляется, и явно намеревались помешать ему. Его глаза привыкли к темноте, теперь он мог заметить своих преследователей за деревьями джошуа… если те, конечно, выдадут себя каким-то движением.
Он намеренно подпустил одного индейца ближе к себе и развернул коня так, чтобы можно было драться поочередно с обоими.
Индеец находился рядом. Каллаген отвернулся, давая ему возможность обрести уверенность в себе, подсчитывая, сколько шагов ему придется сделать. Когда индеец шагнул в третий раз, Каллаген резко повернулся, вытащил револьвер и выстрелил.
Каллаген точно рассчитал цель — это был горизонтальный выстрел: индеец как раз собирался прыгнуть. Пуля попала ему в грудь, а Каллаген тотчас пришпорил коня и помчался вперед. Этим выстрелом он намеревался не только убить индейца, но и известить Спрага о том, что идет помощь.
Он взобрался на вершину холма; вокруг простиралась открытая территория. Он ехал по неровной почве к вершине, что возвышалась над окружавшей ее местностью. У края скалы он остановился.
Не зная, есть ли поблизости индейцы, он долго прислушивался к тишине. Потом повел лошадь вдоль скал на северо-запад. После того как был пересечен низкий кряж, он снова остановился, глядя на восток, где в небо упиралась цепь гор.
Он решил подождать здесь, его нервы были на пределе. Вероятно, индейцы догадывались, что он ехал к Спрагу и его людям, и они, пройдя мимо этих гор, подадут сигнал тем, кто окружает солдат, возвещая о своем приближении.
Ночь была прохладная. Вот-вот наступит рассвет. Горы были уже почти в двух милях от Каллагена, а местность, что пролегла между ними, представляла собой голую, каменистую почву, кое-где поросшую джошуа. На ней негде было спрятаться.
Солдаты должны были услышать его выстрел, они будут знать, что что-то происходит неподалеку от них в темноте ночи. Он ждал. Седок и лошадь сливались в одно целое на фоне возвышающейся за ними скалы.
Он чувствовал, как постепенно его лошадь успокаивается, как напряжение уходит из ее мышц. Он открыл флягу, набрал в рот воды и прополоскал рот, прежде чем глотнуть.
Он устал. Рубашка под армейским кителем сделалась жесткой от пыли и пота. Как хотелось принять душ, хорошо поесть и поспать сорок восемь часов.
Ему ужасно хотелось спать, но заснуть здесь — значит умереть… Это означает смерть и для тех солдат там, наверху. Он перезарядил револьвер, спустился с седла и для уверенности положил руку на круп лошади.
Он не должен рисковать: погибнуть от рук индейцев или… если они там, наверху, не разберутся, кто поднимается к ним, и начнут палить… Быть убитым ребятами из собственного отряда!.. Это слишком! Он должен доставить им фляги с водой, а потом отвести к ручью. Ручей-то всего в миле от того места, где сейчас отряд, но для пустыни миля — путь длинный, тем более никто не уверен, что там есть родник.
Каллаген в который раз осмотрел скалы. Уже посветлело, но он не увидел ничего и никого.
Сел на плоский камень в нескольких шагах от своей лошади и, прислонившись к скале, пытался обдумать свои дальнейшие действия.
Индейцы знали, что он где-то тут, рядом. Сначала они подумают, что он в скалах неподалеку от солдат, но по действиям самих солдат догадаются, что он остался здесь, на подступах к ним. Очень скоро они обнаружат его местонахождение. Они будут сужать круг, выйдя на охоту за ним и все еще находясь друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы он мог встретиться лицом к лицу хотя бы с некоторыми из них. Намерения индейцев для него более чем ясны: они собрались убить его.
Будет нелегко прорваться через них, и теперь он догадывался, что первое, что они сделают, это попытаются убить его лошадь. Они хотят, чтобы он шел своими ногами, а лошадь им нужна ради мяса. Ну что ж, пора начинать.
Он налил в шляпу две чашки воды и дал напиться вороному, чтобы тот почувствовал себя бодрее при последнем броске. Он ласкал его, разговаривал с ним:
— Нам с тобой, парень, придется прорываться через них, и я надеюсь на тебя.
Вороной ткнул его носом, Каллаген ухватился за уздечку и вскочил в седло.
Он взглянул на черные, похожие на гигантские зубы горы, что стояли напротив, и начал спуск со скал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60