— Скользкий король и подрезанный туз, — сказал я. — Если слегка постукивать пальцем по колоде, то всякий раз будет выпадать король. Но откуда вы их взяли?
— Из своей сумочки. — Она слегка сжала мои ладони. — Генри, вы помните Тома Теннисона из Натчиза?
— Конечно. Мы с ним не раз вместе промышляли на пароходах. Хороший был человек.
— Это был мой отец, и это он научил меня тому, что я сегодня проделала. И тому и другому.
— Тому и другому?
— Как обращаться с картами и всегда отдавать долги. Я не хотела ничем быть обязанной Сэму Толмену, даже теми деньгами, что вы у него отобрали; и быть девушкой, которую вы выиграли в покер, мне тоже не хотелось.
Голландец Генри, бандит из Чероки-Стрип, хлопнул себя по бедру.
— Вот бабы! — воскликнул он. — Любого, черт возьми, облапошат!
До прибытия дилижанса на Запад прошло еще почти два часа, но ожидание почему-то не показалось нам таким уж долгим.
НАСЛЕДСТВО ТОМА КИРБИ
В усадьбу на Пайнон-Хилл они прибыли в июне. С тех пор как Энн Кирби приезжала сюда в последний раз, почти ничего не изменилось… Деревья, посаженные Томом Кирби за год до смерти, чуть подросли, а на месте лужайки пробивались пучки травы.
Энн Кирби выбралась из джипа и поглядела на Боба. Дорога утомила его… Тяжелое ранение и год пребывания в плену в красном Китае подорвали его здоровье. Ему нужно солнце, сказали ему, а также покой и отдых. Ну что ж, возможно, он все это здесь найдет. Возможно, это единственное, что здесь можно найти.
— Теперь у нас есть крыша над головой, милая, — тихо произнес Боб. — Как-нибудь устроимся. — Он взял ее за руку, и они поднялись на вершину холма.
— Мне всегда здесь нравилось, — сказала она.
Перед ними раскинулась широкая долина, пятнистая от теней плывших по небу облаков, за долиной вставала неровная каменистая гряда, за ней — еще холмы, еще долины, еще вершины и хребты.
— Том обосновался здесь из-за вида, — сказала Энн Кирби. — И можешь себе представить? Когда его объявили ненормальным, это послужило одним из аргументов. Он, видите ли, построил дорогой дом в уединенном месте, а потом не разрешал, чтобы к нему подвели дорогу.
— Добрый был старик, — ответил Боб. — Он мне нравился.
Боб давно уже заснул, а Энн все лежала и вспоминала. Эта постройка досталась ей от двоюродного дедушки Тома. Он внес ее в свое завещание до того, как внуки объявили его невменяемым и взяли дела в свои руки.
Они захватили его городской дом, сад, который он насадил собственными руками, ранчо и рудник. На самом деле они охотились за серебром, и его старший внук, Блейк, считал, что оно было найдено на давно заброшенном серебряном руднике Кирби на окраине города.
Из-за усадьбы споров никогда не возникало. Никому не нужен был дом в таком уединенном месте. И все-таки, в первый раз приехав сюда, она обнаружила, что они и здесь тоже успели побывать, переломали весь двор и искорежили взрывами каменистый склон холма в лихорадочных поисках серебряной жилы. В поисках места, где был добыт замечательный дар земных недр — серебряный слиток, который он продал банку в Тоне.
После похорон Блейк Бидвелл был вне себя от ярости.
— Старый осел! Его давным-давно уже нужно было признать невменяемым!
— У него всегда было не в порядке с головой, — уныло подтвердил Арчи Мултон, — но я и подумать не мог, что он умрет, не рассказав нам…
— Он даже Энн не сказал ни слова! — негодовала Эстер. Эстер вечно негодовала. — А она для него так много сделала!
Энн Кирби тогда молча сидела перед чашкой остывающего кофе. Хоть бы один из них что-нибудь хорошее сказал о несчастном старике, умершем в этой пропахшей дезинфекцией тесной комнате без окон, умершем с мыслями о горячо любимых им холмах и долинах.
Он так много всем им дал! Блейку — его первый автомобиль. Арчи и Эстер — ресторанное дело. Джейку — начало банковской карьеры.
Не говоря уже о других, не столь осязаемых вещах, которые он попытался им передать. Свою любовь к дикой природе, деревьям, цветам, одиноким просторам и волшебным холмам. Она единственная из всех разделяла с ним эту любовь. Поэтому он и пожелал, чтобы усадьба досталась ей.
Он мог без устали говорить об этой пустынной местности. Только к концу жизни его мысли стали все чаще обращаться к горнорудным разработкам. Он снова и снова втолковывал ей, как нужно застолбить участок, поставить ограждения, послать заявку и зарегистрироваться.
— Когда пошлешь заявку на участок, он — твоя собственность, Энн Кирби, — говорил он ей, подмигивая. — К счастью, я не успел этого сделать, а то бы они и его отобрали. Ну вот, не забудь, о чем я тебе сказал. Ты так же, как и я, любишь эту пустыню. Может, наступит день, и ты кое-что обнаружишь… Наступит день, когда это тебе пригодится больше, чем сейчас.
На что он тогда намекал? Вот теперь, кажется, это «кое-что» пригодилось бы ей, как никогда. Тех денег, что Боб получит от государства, хватит ненадолго. А до того, как он снова сможет работать, еще ждать и ждать. Она снова и снова перебирала в памяти их разговоры, но не находила в них ничего, кроме ностальгических воспоминаний старика, стоящего на пороге смерти.
Он любил свою пустыню, ему знакомы были очертания древних рельефов, где раньше находились моря и озера. Он знал, где залегают богатейшие месторождения агата, яшмы и граната. Он прошел по старым, таинственным тропам доисторических индейцев, отмеченным забытыми нагромождениями отшлифованных временем камней. Он изучил все разнообразие растущих здесь кактусов, цветов и трав.
Она вспомнила, какой ажиотаж поднялся в городе, когда он впервые принес туда руду, пласты и слитки серебра высочайшей пробы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131