Но Джонни Мекс Палмер был прав, это я и сам знал. Надо было вытащить револьвер и укокошить его на том же месте. Поэтому Шайлоу ждал возможности свести со мной счеты, и теперь он ее получил.
Но не один Шайлоу знал, что к Розе кто-то наведывается. Я ведь тоже это знал. Как-то ночью я подъехал к домику и стал издали смотреть на ее светящееся окно, мечтая… о чем, вам знать не следует. Вдруг я увидел, как к дому кто-то подъезжает, и в дом вошел мужчина в шляпе с широкими полями. Он пробыл там не меньше двух часов, а потом уехал… я видел все это своими глазами. Но Роза была хорошая девушка, и никто меня не мог разубедить в обратном.
Я спросил ее об этом. Может, не надо было спрашивать. Может, я и лез не в свое дело, но она мне нравилась, и если б я не спросил, то, наверное, сошел бы с ума. Она мне не ответила прямо — по крайней мере, сказала не то, что я хотел услышать.
— Я, — говорит, — не могу тебе все сказать, Райан, прости. Но клянусь, это… это не роман, — покраснела и отвела глаза. — Ты должен мне верить. А больше я тебе ничего сказать не могу.
Не то чтобы меня устроил ответ, но мне как-то полегчало. Я ей верил, потому что любил ее, а остальное мало что значило.
Только я был не единственный, кто видел. Тейт Липмэн тоже видел его и вроде даже знал, кто этот парень. А я не знал и знать не хотел — я верил ей, и все тут.
Ох, не скоро я забуду то утро, когда в наш лагерь примчался Джонни. Он соскочил с лошади, и говорит:
— Райан! Роза просила тебя к ней приехать. Говорит, она попала в беду, и ты очень нужен.
Тот индейский пони был самым свежим в табуне, потому что мы объезжали дикарей. Когда я был в седле, я обернулся к остальным и сказал, все больше поглядывая в сторону Шайлоу:
— Увидимся. — Оно вроде бы ничего и не значило, но слова прозвучали с угрозой — это чтобы они не трепали языком, пока меня нет.
Когда я прискакал, Роза ждала у ворот, и на ней лица не было.
— Наверное, Райан, не следовало тебя звать, но я не знала, что мне делать, а ты однажды сказал…
— Мадам, — ответил я, — я горжусь, что вы меня позвали, что вспомнили обо мне.
Как мне было не верить ее глазам, этим прекрасным глазам, которые во мне все переворачивали, так, что слова застревали в горле.
— Я много о тебе думаю, Райан, правда. Райан, Тейт Липман видел его… человека, который ко мне ездит. Но, Райан, это совсем не то, что они думают. Я не могу заставить их думать по-другому, только бы ты мне верил! Я порядочная девушка, но у меня есть секреты, которые я должна хранить, иначе пострадают хорошие люди. Тот, кто у меня бывает, — хороший человек, и я не хочу, чтобы ему было плохо.
— Ладно, — сказал я, я не мог не поверить этим чистым голубым глазам.
— Тейт Липмэн видел его, и он слышал, что обо мне кругом говорят. Сегодня он приезжал сюда. Он… он сказал, что такая, как я, не вправе выбирать себе мужчин. Если б не ружье, он бы… — Тут она схватила меня за рукав, чтобы удержать. — Нет, подожди, Райан. Дай мне все рассказать.
— Я загляну к Тейту, — пообещал я. — Насчет него можно уже не беспокоиться.
— Я еще хочу сказать, Райан. Тейт видел этого человека и пригрозил, что, если я ему откажу, он всем скажет, что я шлюха. Он только рассмеялся, когда я попыталась ему объяснить, что это совсем не то, за что люди меня осудили бы. Райан, если он всем расскажет, то погубит доброе имя того мужчины и еще одной женщины, а мне придется уехать отсюда, от тех немногих людей, которых я люблю… Я буду переживать, ведь пострадает человек, который делал мне только добро.
— Я поговорю с Тейтом.
— Да, но послушает ли он? — Тут она будто испугалась. — Райан, только я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Умоляю тебя, я…
Индейский пони проскакал еще несколько миль, и когда я приехал к Тейту Липмэну, тот стоял перед домом. Его ковбои трудились у сарая и не могли слышать, о чем мы говорим.
Этот Тейт был здоровенный малый, с краснющей физиономией. Он считал себя ужасно важной персоной, владея сотнями акров земли, да лошадьми, и десятком ковбоев. Я таких, как он, не переваривал. Однажды я слышал, как он сказал, что нет на свете женщины, которой не нашлось бы цены.
Меня Тейт всерьез не принимал. Я был довольно высок, но слишком худощав, и с безобидным мальчишеским лицом. Борода у меня почти не росла, хотя мне исполнилось двадцать два и я был на два года старше Розы. У меня светло-каштановые волосы, и они слегка вьются — это из-за примеси ирландской крови. Одевался я бедновато — в штаны, сшитые у старины Леви, и порядком истрепавшуюся куртку из оленьей кожи.
Короче говоря, я тихо и спокойно растолковал Тейту, зачем приехал. У него от злости потемнело лицо, и он потянулся было к кобуре — думал, тут же меня и пристрелит, но мой кольт выскочил, будто сам собой, и в это мгновение я увидал страх в глазах Тейта: он понял, что сейчас умрет. Моя пуля прошила его насквозь, он вытянулся на носках и рухнул лицом вниз, а я сразу взялся за тех, что были у сарая.
Вот так оно все и случилось, и уж коли я вступился за Розу Киллин, то, понятно, не допускал и мысли, что дело обстояло иначе, чем она сказала. Она-то надеялась, что я сумею Тейта урезонить, но я знал, что это бесполезно — уж больно он был твердолобый. Так что его уделом были теперь крест да могила, а моим — дорога да резвый конь.
Вот только конь мой не был резвым. Мой индейский малыш проскакал добрых двадцать миль к тому времени, как началась погоня…
Ночь была холодная, ветер — злющий. Я ежился среди камней, согревая ладони в подмышках, и смотрел, как трепыхается огонь костерка, на котором варился кофе — у тех, что внизу.
Наконец они улеглись, Шайлоу — со страшной неохотой. Ненависть в таких людях со временем вскипает все сильней, и я знал, что в один прекрасный день мы с ним будем глядеть друг на друга сквозь прорезь прицела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131