К этому стремился и мой отец.
Многие люди, посещавшие наш дом в Филадельфии, были писателями. Помню мистера Липпарда с его длинными спутанными волосами, в странной одежде. Он жил в старом полуразрушенном доме с множеством комнат, где обитали разные люди. Дом был совершенно заброшенным, и все они в один прекрасный день просто пришли туда и стали в нем жить.
Еще у нас бывал мистер Хист, я дважды видел его, и редактор Эдгар По. По-моему, он тоже был писателем... Да, точно. Потому что я помню, как папа интересовался у него, о чем он станет писать дальше, если никто не захочет читать его рассказы о привидениях, домах ужаса и склепах. Но как и все они, мистер По писал о том, о чем ему хотелось.
Папа много читал мне — разные рассказы, романы. Я очень любил «Всадника без головы». Иногда, когда собирались папины друзья, мама подавала им чай или кофе. Мистеру По нравилось слушать рассказы отца о годах, проведенных в море, когда он был еще совсем юным. И он задавал отцу множество вопросов. Во время одного из плаваний, когда корабль огибал мыс Горн, корабль был отнесен к югу и моряки очутились среди айсбергов, пережив много неприятных моментов, прежде чем спаслись.
Мама тоже рассказывала мне немало историй: одна из них была про мавра, спящего в заколдованной пещере вместе со своими рыцарями и ожидавшего пробуждения, чтобы завоевать Испанию.
— Твоя мать сидела за столом вместе с мужчинами и разговаривала с ними?
— Это не было правилом. Просто все они иногда просили ее побыть с ними, поскольку она знала немало интересных историй. Некоторые из них, по-моему, были известны ей от вас: вас она частенько вспоминала.
Вечерами, когда становилось совсем поздно, а я еще не лежал в кровати, мама внезапно спохватывалась, восклицая: «Какой ужас! Вы должны были уже давно лежать в постели, молодой человек!» Но если история была слишком захватывающей, мама могла забыть обо всем.
Только один рассказ, помню, всегда печалил ее. О монстре...
— О монстре?
— Женщина по имени Мэри Шелли, ее муж, кажется, был поэтом, написала рассказ о студенте Франкенштейне, который лепил людей из кусочков мертвых тел. Люди думали, что он — порождение дьявола, а на самом деле он им не был. Мама всегда сочувствовала ему...
На какое-то время в комнате наступила тишина, потом тетя Елена сменила тему:
— Ты сказал, вы жили в Кентукки?
— Человек, которого папа встретил, работая в конюшне, дающей напрокат лошадей, предложил ему работу тренера по подготовке лошадей к скачкам. Ему понравилось, как папа ухаживает за животными, поэтому и предложил эту сделку. Если отец будет тренировать лошадь, которая победит на скачках, он поделится с отцом прибылью.
— Верн никогда не заговаривал о том, чтобы вернуться на море?
— О нет! В это время заболела мама, и он хотел перевезти нас в другое место, где воздух лучше. Однажды мы остались с ним вдвоем, и папа сказал, что мы должны как можно нежнее относиться к маме, потому что она больна серьезнее, чем думают все. И папа не мог бы взяться за такую работу, которая вынуждала бы его надолго оставлять маму одну.
Как-то раз он заговорил об этом с мистером По, жена которого тоже была больна. У мамы и жены мистера По была чахотка, считавшаяся аристократической болезнью. Люди делались от нее бледными и худыми, а врачи рекомендовали пить хорошее вино и держать специальную диету.
Папа сказал однажды маме, что она не выздоровеет в том климате, где мы жили последнее время, что надо непременно возвращаться в Калифорнию, где она быстро поправится. Но мама не хотела и слышать об этом, ответила, что его могут там убить.
Отец возразил: «Ты думаешь, я так просто позволю это сделать?»
«Нет, — сказала мама, — но ты можешь убить его, что тоже плохо».
Иногда ночью, думая, что я сплю, они разговаривали обо мне, беспокоились, что будет со мной, когда они оба умрут. В это время папа тоже заболел, и маме было об этом известно. Потом умерла мама...
— Когда это было?
— Мне, кажется, было пять лет. Я точно не помню, мы жили тогда в Кентукки...
Несколько минут я не мог произнести ни слова, только вспоминал последние длинные чудесные дни, когда мы любовались вместе с ней зелеными пастбищами, обнесенными белым забором, прекрасными резвящимися там лошадьми. Мама много говорила со мной в те дни. Я думаю, она хотела как можно больше рассказать мне, прежде чем...
Тетя Елена сидела очень тихо, ловя каждое мое слово. Иногда ее глаза наполнялись слезами, а губы начинали дрожать, но она не произнесла ни слова, не прерывала меня.
— Кто-то рассказал нам, что жена мистера По тоже умерла. После смерти мамы две лошади, которых тренировал отец, победили на скачках, и хозяин, как обещал, дал ему часть выигрыша.
То был очень влажный дождливый год, отцу стало хуже, он вынужден был оставить работу, и мы поехали на запад.
— Знаю, — сказала тетя Елена, помолчала, взглянув на меня. — Спасибо тебе, Иоханнес, за рассказ. Я рада, что твоя мама была счастлива все эти годы. У нее был твой отец, а у них обоих был ты... Мне пора возвращаться. Если я тебе понадоблюсь, пожалуйста, пришли ко мне мисс Нессельрод или сеньора Финнея. И еще, прошу тебя, будь осторожен. Я ничего не могу с ним поделать. Понимаешь, ничего. И он пока ничего не знает, — мне стало бы известно об этом. Он по-прежнему думает, что ты умер, и даже иногда поговаривает о возвращении в Испанию.
Ты должен, Иоханнес, стараться избегать всяких стычек с кем бы то ни было. Из разговоров женщин о драке, происшедшей в школе, я узнала о мальчике по имени Иоханнес, живущем в доме мисс Нессельрод. Знала, что она ехала сюда, на запад, в одном фургоне с твоим отцом, а мистер Финней помогал в этой поездке сеньору Фарлею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150